– Отвечаю за организацию культурно-просветительной работы! – улыбнулся отец.

– Вот тебе раз, – вздёрнула брови дочь, – ты же всегда говорил, что стопроцентный технарь. И вдруг…

– Судьба, Катюша, непредсказуема. Вот ты знаешь, чем будешь заниматься через пять лет?

– Наверное, всё так же – учить детей буду русскому языку литературе.

– Слышишь, как это звучит в твоих устах? – улыбнулся отец.

– Как?

– Ты начинаешь ответ со слова «наверное»…

– Это да!

– А это означает, уверенности нет, что будет именно так. Вот и у меня получилось. Всё мог предположить, и чуть однажды главным инженером предприятия не стал, и в завгарах ходил, но вот что культурно-просветительной работой буду заниматься, вовек бы не поверил.

– Остаётся тебя только поздравить! – дочь поцеловала родителя в щёку.

– Слушай, Кать, – вспомнил отец, – ты же скоро в декрет пойдёшь, верно?

– Да, – кивнула дочь.

– А перебирайся в Москву, что ты будешь тут задницу морозить?

– Нет, пап, я с матерью не смогу жить в одной квартире…

Осип Емельянович внимательно посмотрел на дочь и покачал головой. «Довоспитывалась, – мысленно произнёс Брамс, – уже и родная дочь не хочет с тобой жить под одной крышей. Это ж как нужно было довести девчонку!»

– А зачем тебе с матерью? Перебирайся ко мне. Я живу в центре. Родишь, буду за внуком присматривать.

Екатерина задумалась. Осип Емельянович не торопил её с ответом. Спустя несколько минут дочь сказала:

– Спасибо, папуля, тебе за приглашение, но я, пожалуй, останусь здесь. Вдруг Валерка приедет, а меня и след простыл. Но я шучу, конечно, просто не хочу уезжать отсюда. Мне тут нравится. Ты знаешь, здесь жизнь другая, другие взаимоотношения, да и сами люди другие, психология и отношение к жизни совершенно иные. Я не знаю, как это объяснить, хотя учёные утверждают, что Север человека очищает от всего наносного и фальшивого. Может, поэтому? А наш директор в школе говорит, что виной всему северное сияние. Оно якобы воздействует на человека и меняет его в лучшую сторону. Как-то так, – рассмеялась Катерина. – Не хочу я в Москву, не обижайся.

– Да что же я буду обижаться, – хмыкнул отец, – смотри сама. Но знай, что я всегда буду рад тебя видеть. Не пора ли нам вздремнуть?

– Думаю, что пора, шесть утра, – улыбнулась Катя. – Я постелю тебе кровать, сама лягу на диване.