– Наверно, случилось, – эхом отозвалась Алина и снова повернулась к зеркалу.

Ей стало, несомненно, легче, но разочарование от того, что Луганцева не будет на банкете, не покинуло ее. Господи, она так надеялась, что он увидит ее во всем великолепии: в красивом платье, среди цветов и восторженных поклонников. Увидит ее в момент триумфа! Ей было очень важно, чтобы Луганцев увидел ее именно такой! Но все напрасно!

Алина сжала руки в кулаки. Ну и пусть! Нашла из-за чего расстраиваться! Еще неизвестно, как повел бы себя Луганцев в этом дурдоме, от которого хоть и временно, но спасла ее Ольга. Возможно, и не подошел бы! С него станется! Задрал бы горделиво нос, чтобы не пробиваться сквозь плотную стену Цурановых и Серпуховых.

В дверь настойчиво постучали. И следом раздался голос Карнаухова:

– Алина Вадимовна! Это я! Срочно откройте!

Подруги переглянулись.

– Открой! – вздохнула Алина. – Все равно придется выходить.

– Тогда я пойду? – осторожно спросила Ольга.

– Подожди меня на вахте. В ресторан я поеду с тобой!

– А как же твои поклонники? Цуранов и Серпухов? Они ведь ждут тебя, – остановилась на пороге Ольга.

– Не будем их сталкивать лбами, – сказала Алина весело и попросила: – Открой уже!

Ольга открыла дверь и скользнула в проем, насколько ей позволили косяк и возникший на пороге Карнаухов. Он бросил в сторону Ольги недовольный взгляд и тотчас расплылся в улыбке.

– Алина Вадимовна, солнце мое! Ну, как вы? Отдышались? – Он окинул ее придирчивым взглядом. – А чего мордашка печальная? Кто вас расстроил?

– Никто не расстроил, – Алина безмятежно улыбнулась. – Просто… – и чуть не проглотила язык от неожиданности. За спиной Карнаухова виднелись два субъекта, чьи физиономии она мгновенно узнала, хотя никогда их не видела. С двух сторон они поддерживали огромную корзину с доброй сотней, а то и двумя, желтых роз.

Тот, что слева, был ниже ростом и чрезвычайно худ. Цвета старого пергамента кожа обтягивала череп. Сизые губы и две бородавки – на подбородке и щеке… Алину передернуло от отвращения. Дорогой смокинг и белоснежная сорочка, бабочка на шее и кепка на голове вместе бы смотрелись уморительно, если бы Алина не знала, кому они принадлежат. Впрочем, второй тип, хотя и выглядел чуть моложе, произвел на нее не менее отталкивающее впечатление. Он был невысокого роста, но крепким и широким в плечах, в обычном темно-сером костюме и в розовой рубашке. Сломанные уши и искривленный нос выдавали в нем бывшего спортсмена – борца или боксера. Маленькие глазки прятались под низким лбом, второй, свободной рукой он потирал чисто выбритый череп и улыбался во весь рот.

– Вот, Алина Вадимовна, хочу вам представить, – Карнаухов заискивающе улыбнулся, – Анатолий Григорьевич Тарханов, крупный бизнесмен и друг нашего театра. И… – Он повернулся к типу с низким лбом. – Василий Генрихович Рачков из Москвы…

Алина молча смотрела них.

– Я, пожалуй, пойду, – Карнаухов если и почувствовал неладное, то очень умело скрыл это за радушной улыбкой. – Дела, понимаете! Всем хочется засвидетельствовать свое почтение!

– Вали, вали! – Тарханов скривился в улыбке. – А мы тут покалякаем со звездой!

– До встречи на банкете, – пятясь задом, Карнаухов достиг двери. – Алина Вадимовна, машина будет через полчаса. Поспешите, голубушка!