Глава 29

Крючок

— Статс-дама Алмазова, — доложил я. — Мне очень неприятно оскорблять подозрением мать моей… практически невесты. Но она явно испытывает ко мне неприязнь. Это вполне увязывается с требованиями к вашему величеству о моей казни. К тому же госпожа Алмазова однажды обмолвилась, что служила донором для великого князя. Спрашивается: что могло заставить чёрного мага, который, к тому же, с великим князем никак не связан, выступить донором? Её аж передёрнуло, когда она об этом вспоминала. Полагаю, её почти застали на месте преступления, когда она спровоцировала у цесаревича приступ. И, чтобы отвести от себя подозрения, пожертвовала часть своей энергии… должно быть, господину Юнгу, который употребил её на исцеление вашего сына.

«Император» покачал головой, но сказал лишь:

— А второе имя? Кого ещё вы подозреваете?

— Это… тяжело произнести, — вздохнул я. — Но речь идёт о вашей супруге.

— Моей… супруге? — повторил «император», по-прежнему глядя в сторону.

— Мне очень жаль, ваше величество. Но государыня подходит на эту роль идеально. Вы ей полностью доверяете — раз. Она, насколько мне известно, давно прекратила всяческие отношения с сыном — два. Она уже дважды беседовала со мной, до и после исчезновения великого князя. И беседы эти были весьма странного содержания. Я заранее прошу прощения, но мне показалось, будто её величество не в себе. Хотя, тем не менее, мозгом и силой всей этой страшной аферы является именно она. Госпожа Алмазова, скорее всего, просто выполняла приказы.

Мысленно я стоя аплодировал сам себе. Насочинять такое количество чуши так быстро и в таких, мягко скажем, тяжёлых обстоятельствах — дорогого стоит. А уж произносить эту чушь уверенным тоном и с серьёзным выражением на лице — вовсе смахивает на гениальность.

— Моя жена, — пробормотал император. — Моя… жена. Вы уверены в этом?

— Помилосердствуйте, ваше величество. Как я могу быть в чём-то уверенным? Подозрения — всё, что у меня есть. Но я полагаю, что если вы каким-то образом намекнёте… может, через кого-нибудь… Тогда завтра ночью на мою машину нападёт именно госпожа Алмазова. Надеюсь, ваши люди сумеют взять её живой. Расстраивает, конечно, что допрос её, скорее всего, ничего не даст — как и все предыдущие допросы. Но теперь, когда вы знаете о моих подозрениях, вам, полагаю, не составит труда самостоятельно вывести на чистую воду вашу супругу и поступить с ней по своему усмотрению. Что до меня — на этом этапе я, с вашего позволения, умываю руки. Как бы вы мне ни доверяли, но ваша семейная жизнь для меня — святыня, я больше не хочу туда вмешиваться. Да и вам, полагаю, это будет неприятно.

Настоящий император уже просто убил бы меня. Ещё в тот момент, когда я позволил себе всуе упомянуть его дражайшую супругу. Размазал бы вспышкой магии по стене и велел прибраться в комнате. Потому что такой пурги не выдержит никакой правитель — будь он хоть трижды нейтральный маг.

Локонте не был правителем, но очень хотел таковым казаться. Поэтому он встал и протянул мне руку.

— Значит, завтра ночью всё закончится. Я принимаю ваш план, Константин Александрович. Обещаю сделать всё необходимое со своей стороны.

Я пожал протянутую руку и кивнул:

— Осталось немного. Скоро Борис Александрович вернётся домой и больше никогда не будет болеть.

— Именно так, — улыбнулся Локонте. — Именно так! Я вычищу скверну из своего дома, и Российская Империя, оправившись от этого потрясения, станет ещё сильнее и могущественней!

Разъединив рукопожатие, я поклонился.