И ещё ладно бы, если бы в произошедшем с Настей была моя вина, так ведь нет! Я был совсем не причём! А вот приходится скрывать правду…

Рядом со мной остались только Шаман и Мо Сянь.

И если то, что Мо Сяня главный лекарь не стал трогать, было понятно, то почему в нарушении всех санитарных норм остался кот, для меня было загадкой.

Когда все ушли в моём закутке стало очень просторно. Я усмехнулся: «Всё познаётся в сравнении». До этого я думал, что тут повернуться негде. А вот после нашествия друзей оказалось: места полно!

Проверив в очередной раз пульс, Мо Сянь оглянулся на ширму, а потом, склонившись ко мне, негромко сказал:

— Молодой господин, подарок вашей общей знакомой… — он кивнул на кота, — сильно расширился, хотя ваша культивация осталась на той же ступени. То есть, не выросла. Наоборот, такое расширение нанесло вред вашей культивации. Вы сейчас должны медитировать, чтобы поправить разрушенные каналы.

Я кивнул. Я это понимал и сам, просто пока не было возможности помедитировать.

А Мо Сянь тем временем продолжал:

— Сейчас вас никто не потревожит…

Я усмехнулся — ещё бы! Этот Евгений Юрьевич устроил такой кипишь, что мама не горюй!

Мо Сянь наклонил голову, скрывая улыбку, и я понял, что он подумал о том же.

Собственно, я где-то был благодарен главному лекарю. И не только из-за того, что он прекратил расспросы Анны, но и из-за того, что народу в моём закутке действительно собралось много.

Я, конечно, рад друзьям, но воздуха действительно было маловато.

— Я схожу в свою комнату, — продолжал Мо Сянь. — А вы, молодой господин, пока помедитируйте. Как приду, поставлю вам иголки.

Я насторожился. Не то, чтобы я не доверял китайской медицине, просто мысль, что меня превратят в подушечку для иголок, как-то совсем не грела.

— А это обязательно? — спросил я.

— Это поможет вам восстановить разрушенные участки каналов, — спокойно ответил Мо Сянь.

Я вздохнул и сказал:

— Хорошо.

И Мо Сянь вышел.