Последние запасы муки и хлеба они прикончили в тот же день, когда прошли болота, после не ели уже ничего, лишь воду пили. Но много ли её унесёшь с собой в маленьких кожаных фляжках?

За эти два дня они не наткнулись ни на один ручей, ни на одно дерево. Лишь камень окружал их со всех сторон, каменная крошка и мелкая пыль поднималась из под ног, и небо, без единого облачка, наткнувшееся на острые пики скал, казалось застывшим.

А может, они сбились с пути? Может, идут не в ту сторону, не туда, куда им надо? И сколько ещё продлится эта му́ка? Почему всё больше кажется, что ничто вокруг не меняется? Будто на месте стоишь, а горы всё те же, серые, растрескавшиеся, мёртвые горы. Даже воздуха, и того постоянно не хватает. Дышишь ртом во всю глубину лёгких, и всё равно задыхаешься. Аж голова кругом идёт, а перед глазами чёрный туман.

Кэйдар уже подумывать начал, что это опять к нему слепота возвращается, испугался не на шутку, но тут и Лидас пожаловался на головокружение, на чёрные сполохи в глазах. Один лишь мараг, спокойный, как столетний старик, на всё имел своё объяснение.

— Это от того, что мало воздуха, — ответил он во время очередной короткой передышки. — В горах всегда так, чем выше, тем труднее дышать. Может и обморок случиться… Так что лучше присматривать друг за другом, мало ли…

Сам мараг всё время держался чуть впереди, но знал ли он так точно дорогу, по которой вёл их? Вряд ли. Кэйдар в этом всё больше убеждался.

Сколько можно? Мы в своё время точно так же слепо доверились ему, и что из всего этого вышло? Погибли все, вот что! Заманил в ловушку, погубил столько воинов отличных и Велианаса, вот уж кого особенно жаль. Он тоже погиб по его вине.

И сейчас этот мараг тоже ведёт нас неизвестно куда.

Вон, уже и солнца из-за гор не видно, ещё чуть-чуть — и ночь начнётся, а мы всё идём и идём. Ни еды, ни воды — опять ничего! И хоть бы знать, до какой поры терпеть всё это безобразие.

Кэйдар злился, лишь эта злость и помогала ему идти вперёд. И Лидас не отставал, хоть и держался на шаг позади, но сохранял эту дистанцию неизменной.

— Эй, мы так и будет идти всю ночь? — крикнул Кэйдар, глядя марагу в спину. После того раза варвар свой меч прятать больше не стал, нёс его, необычно как-то, по-хитрому укрепив не на поясе, а за спиной, так, что рукоятка поднималась чуть наискось над левым плечом.

Мараг остановился, держась одной рукой за каменный выступ, обернулся, ждал их двоих молча. Он тоже устал, смотрел уже не так браво, как в первый день, и всё равно шёл первым, выбирая удобную тропу среди скал и нагромождений камня.

— Можно пройти ещё немного, пока не стемнеет, а можно поискать место для ночёвки, — заговорил Айвар, когда и Лидас, и Кэйдар остановились, тяжело и хрипло дыша. — Можно разделиться и осмотреть места вокруг. Может быть удастся найти воду или дрова для костра…

— Пожалуйста! Те, кто ещё не нагулялся, могут идти искать что угодно. Я остаюсь тут! — Кэйдар одним движением плеча скинул мешок с уложенным в него плащом и ещё кое-какими общими для всех вещами, сел на камень, принялся отвязывать от пояса фляжку, он приберёг для себя несколько глотков воды, последней. Что будет завтра, он думать не хотел.

Айвар перевёл глаза на Лидаса, ждал, что скажет он в ответ на предложение. Лидас глядел хмуро, исподлобья, чёрная щетина на щеках и худоба добавляли ему лет, делали выражение лица не только осунувшимся, но и сердитым, угрюмым даже.

— Лидас, не надо никуда ходить! — вмешался Кэйдар. — Это зряшная потеря сил и времени. Шею только ломать… А ты, — он в упор посмотрел на Айвара, — так и скажи, что завёл нас к демону в пасть. Проводник, — усмехнулся презрительно. — Видел я тебя в деле… Велианас по твоей милости… все ребята мои… Завёл, паршивец.

Айвар губы сжал так, что они побелели, глянул на Кэйдара таким взглядом, будто ударить его хотел — прям так, без предупреждения, прямым в челюсть. Лидас невольно подался вперёд — собой закрыть от этого страшного удара. И тут мараг заговорил:

— Не надо… Вот только в этом меня обвинять не надо, Наследник… — Голос глухо звучал, с неприятной хрипотой, это был злой голос, наполненный еле сдерживаемой яростью. — Я был честен с тобой, я предупреждал тебя ещё на корабле… Ты не стал меня слушать. Я и Лила просил, чтоб он сказал… Это на тебе все их смерти, царевич. На тебе одном! А меня обвинять не надо. Не надо, понятно тебе!

Никто из них двоих не успел ему ничего сказать — мараг развернулся и бесшумно скрылся за скалами. Кэйдар так и продолжал сидеть с фляжкой в руке, встретившись с Лидасом глазами, растерянно моргнул.

— Это правда? Он предупреждал, что ведёт нас всех в ловушку? — спросил, не удержался-таки Лидас.