— Царица? Ты сказал, царица? — Аран взглянул на Айвара с интересом и удивлением. — Так этот Дианор теперь царь, и он сделал её своей женой?! Не наложницей, не рабыней…
— Царица и главная жрица в храме Матери, почтенный… — Айвар снова улыбнулся, встретив взгляд жреца. — Я говорил вам, она никогда не рассказывала о своём прошлом. Я ничего не знал о вас… О вашем народе… О её семье… У неё не было никого, кроме нас. Мой брат и я… Отец и ещё храм…
Да, к ней приходят многие. За помощью, за советом… Богиня говорит её устами, господин. Ей может открываться будущее… Она и тогда предсказала тоже… — Айвар сам себя оборвал на полуслове, вспомнил день своего отъезда, как они прощались навсегда. Помнил её тонкие загорелые пальцы, стиснувшие повод чуть пониже его рук, помнил взгляд тёмно-серых глаз, полный непонятной тревоги и безысходности. Не мог понять, дурень, её немого отчаяния, радовался переменам и новым впечатлениям, а ведь она, наверняка, знала, ЧТО́ его ждёт. Кровь, плен, боль и унижения, все те пытки — она всё это видела, но подчинилась решению отца, уступила ему почему-то.
— Ты тоже был жрецом, не так ли? — Айнур отвлёк своим вопросом от тяжёлых воспоминаний. Айвар перевёл на него глаза, вопросительно нахмурил брови, будто не расслышал вопроса. И тогда аран уточнил:- Мне сказали, ты носишь на груди знак Единства… Значит, и ты отмечен благодатью Богини…
— Да, господин, — соглашаясь, Айвар низко голову склонил, подбородок аж груди коснулся. — Но что значит благодать Богини, не понимаю вас, почтенный?
— Всё ты понимаешь, мараг, отлично понимаешь! — Айнур почти вплотную приблизился к Айвару, смотрел чуть исподлобья, сощурив глаза, так, что морщинки стали длиннее и глубже. Но лицо его от этого не стало казаться добрее. Напротив, у этого арана было такое лицо и такой взгляд, когда понимаешь сразу: с ним лучше дружить, чем ссориться. — Ты с рождения получил от Богини то, чем обладают многие из нас, то, чего нет у других, у ми-аранов. Умеешь снимать боль наложением рук, останавливать кровь, возможно, даже видеть мысли других, их прошлое и будущее… То, что даровано лишь жрецам Великих… — он говорил, медленным взглядом смеривая Айвара с головы до ног. — Выносливость, отличное здоровье и способность быстро заживлять на себе раны… Ты и после ритуального поединка быстро на ноги поднялся… Твоё лёгкое, как оно? Сильно болит?
Айвар воздух захватил губами, моргнул, а Айнур рассмеялся, видя его растерянность.
— Даже не прикасаясь к тебе, ещё при первом взгляде, я понял сразу: ты способный. Это всё от неё, от Айвин. Почему она сделала тебя жрецом Матери? Мужчины обычно не посвящают себя Богине… Она не могла не знать об этом?
— Вы не знаете всего! — Айвар с трудом выдержал пронизывающий взгляд родного деда, выдохнул сквозь разжатые зубы с облегчением, когда аран отвернулся, с раздумчивым видом прошёлся по комнате царского дома. — Эта жертва…
— Она знала, что совершила величайший грех отступничества, жизнью своего ребёнка хотела искупить вину перед Богиней. — Айнур остановился напротив Айвара, снова смерил его взглядом. — Ты стал жрецом вместо своей умершей сестры. Так, да?
— Откуда… Откуда вы про всё это?..
Айвар от изумления на какое-то время дара речи лишился. Откашлялся, отводя глаза, а Айнур, насмешливо кривя губы, добавил:
— У неё была двойня, но выжил только ты. Ты и принял на себя все положенные обеты… Так всё было на самом деле, да?
Тебя удивляет, откуда я всё это знаю? О тебе и о твоей семье? Есть разные способы узнать о тех, кто связан с тобой общей кровью… Не мне тебе рассказывать, жрец Матери. Правда, всё видеть не может никто. Даже я…
Поэтому я хочу знать о ней ещё и с твоих слов. Как она жила все эти годы, моя красавица? Какими делами и заботами? Ты же любимый сын у неё, ты много знать о ней должен…
— Она мало говорила о себе… Царица и главная жрица, ей некогда скучать… Много забот в храме и дома…
— Думаю, она будет рада меня видеть! — многозначительно заметил Айнур и, встретив недоумевающий взгляд Айвара, произнёс:- Всё возвращается на свои места, и ты, думаю, не против вернуться в родные земли.
— О чём вы, господин? — Айвар не понял смысла сказанных араном слов, но предчувствие близкой догадки вселяло неприятную тревогу и ощущение опасности. И во взгляде Айнура было что-то нехорошее, и в довольной улыбке.
— Царь не сказал тебе ничего, мараг? — Теперь уже удивился Айнур, подбородком, аккуратно и чисто выбритым, повёл в короткой усмешке. — Бедняга, ты совсем ещё ничего не знаешь. А ведь у нашего царя на тебя такие планы…
Ты проведёшь нас через горы, так же, как вёл тех ми-аранов! Покажешь дорогу в свои земли…