В конце концов фон Фридебург возвратился в Фленсбург с майором Фриделем, а контр-адмирал Вагнер остался в британском штабе. Приехав поздно ночью, фон Фридебург представил первый неофициальный отчет о своих переговорах. Официальное совещание состоялось только на следующее утро, 4 мая, с Дёницем в присутствии Шверина фон Крозига, Кейтеля, Йодля, его помощника подполковника Брудермюллера и капитана Людде-Нейрата. В основном все были согласны с предложенными условиями; вероятно, они допускали продолжение войны на Востоке и беспрерывную перевозку беженцев морем — такую интерпретацию подтвердил фон Фридебург. Только Йодль возражал против отказа использовать «козырную карту» Голландии. Основные дебаты развернулись вокруг требования, переданного фон Фридебургом устно, относительно сдачи всего оружия и кораблей в неповрежденном состоянии; хотя это не было явно выражено в протоколе, но подразумевалось под понятием «безоговорочной капитуляции». Представители ОКВ, все еще держась за понятие «достоинства» вермахта, сочли это неприемлемым. Они предложили немедленно уничтожить все оружие, и в этом их поддержал Людде-Нейрат, помощник Дёница, предложивший, что поскольку соглашение еще не вступит в силу до утра 5 мая, то война еще может продолжаться до того момента, а оружие будет уничтожено. Фон Фридебург эту идею отверг, заявив, что она противоречит духу соглашения; его поддержал Шверин фон Крозиг. Поэтому Дёницу пришлось делать выбор между традиционным военным мировоззрением и требованиями его новой и высшей должности. Он решил пренебречь устаревшими понятиями чести и принять условия, предъявленные Монтгомери. Он полагал, что с военнопленными будут обращаться достойно, а сдача оружия пройдет в благородной форме. В связи с этим ОКВ были даны указания издать приказ о достойной и дисциплинированной сдаче оружия. Соответственно в тот же день целая серия приказов была разослана в сухопутные войска, кригсмарине, люфтваффе и соединения войск СС, расположенные в регионе, затрагиваемом локальной капитуляцией. Войскам было приказано оставаться на своих местах при оружии. Морские перевозки должны были продолжаться, но никаких разрушений и затоплений быть не должно. Этому приказу подчинились почти все, хотя на ВМС находили запрет на затопление кораблей особенно тяжелым. Однако в ночь с 4 на 5 мая без ведома и одобрения Дёница Людде-Нейрат издал приказ всем экипажам подводных лодок в портах на Северном море и Балтике затопить свои корабли. Для Дёница это оказалось сюрпризом, но со стороны союзников не последовало никаких репрессивных мер.

Тем временем фон Фридебург вновь прилетел в штаб Монтгомери. Там была поставлена специальная палатка для церемонии подписания, окруженная проволочным заграждением и оснащенная микрофонами; была устроена пресс-конференция. Монтгомери зачитал документ о капитуляции на английском языке, добавив, что боевые действия будут продолжаться, если германская делегация не подпишет соглашение сразу же и без споров. Имея полномочия от Дёница, фон Фридебург подписал документ.

Первые два параграфа соглашения перечисляли районы, в которых германские войска должны были безоговорочно капитулировать, и время, в которое оно вступает в силу. Затем следовал ряд обременительных условий:

3. Соответствующим германским штабам незамедлительно, без споров или замечаний выполнять все дальнейшие приказания, которые могут быть отданы союзными державами по любому вопросу.

4. Неподчинение приказам или их несоблюдение будет рассматриваться как нарушение этих условий капитуляции, и в связи с этим союзными державами будут приниматься меры в соответствии с принятыми законами и традициями ведения войны.

5. Данный документ о капитуляции является независимым и, без ущерба для него, будет замещен любым общим договором о капитуляции, введенным союзными державами или от их имени и применимым к германским вооруженным силам в целом.

Эти положения отвечали директиве, изданной Объединенным комитетом начальников штабов в августе 1944 г.

4 мая в 19:30 фон Фридебург отправил Дёницу следующее сообщение: «Условия подписаны, включая корабли в соседних зонах. Прекращение огня 5 мая в 8:00».

Спустя двадцать пять минут ушло второе сообщение: «Поскольку Дюнкерк находится в районе действий его армейской группы, фельдмаршал Монтгомери желает, чтобы он был включен в перемирие при аналогичных условиях. Требуется решение, могу ли я подписывать такое соглашение. Завтра лечу самолетом к более высоким властям».

«Более высокой властью» был генерал Эйзенхауэр. Разрешая фон Фридебургу подписать локальную капитуляцию в Северо-Западной Германии, Дёниц поручил ему лететь к Верховному главнокомандующему западных союзников и вести переговоры о дальнейшей локальной капитуляции перед Западом. В качестве доказательства доброй воли германского командования Дёниц уже приказал 4 мая освободить короля Бельгии, а также избегать инцидентов в Норвегии и прекратить боевые операции подводных лодок.

В тот же день 12-я и 9-я армии на Эльбе прекратили боевые действия; группа армий «Висла» сдалась уже 2 мая. При отходе 9-й и 12-й армий (жалкие остатки. Так, из 200 000 человек 9-й армии 60 000 было убито и 120 000 пленено. — Ред.) Буссе и Венка сопровождали длинные колонны беженцев. Происходили душераздирающие сцены, когда командующий 9-й армией США отказался принять ее капитуляцию в связи со своими обязательствами перед русскими. Только отдельным дезертирам было разрешено перебраться через Эльбу; отчаявшимся беженцам в переправе было отказано.

Поэтому по всей «Северной зоне» война сейчас затихала или прекращалась. Единственным исключением были Норвегия, остров Рюген, который был эвакуирован 5 мая, Восточная Пруссия и Курляндия, куда 5 мая был отправлен самолетом подполковник Мезьер, чтобы доложить обстановку командирам и подготовиться к эвакуации.

Во всех этих районах соблюдение условий капитуляции началось с 5 мая.

Условия на юге существенно отличались от тех, что сложились на севере.

1 мая пришла пространная телеграмма от Эрнста Кальтенбруннера, начальника РСХА, адресованная Гитлеру и пересланная Дёницу, с докладом о событиях в группе армий «Италия» («Ц»). Он сообщал о систематическом разгроме немецких войск в результате американского прорыва, планомерных восстаниях во всех крупных городах и включил подробности условий перемирия, согласованного с союзниками 29 апреля. Кальтенбруннер также доложил об убийстве Муссолини партизанами и завершил свой доклад словами надежды на то, что, несмотря на крайне напряженную обстановку, положение все еще может быть восстановлено «при наличии крепких нервов и решительных, непоколебимых солдат».

Также 2 мая поступила длинная телеграмма от фельдмаршала Кессельринга, командующего войсками «Запада». Он доложил, что без его ведома и согласия в свете тактических и политических событий в Италии командующий «Юго-запада» (то есть группы армий «Ц») заключил перемирие в полдень 2 мая. Во избежание открытого восстания Кессельринг счел себя вынужденным позволить использование своего имени в этой процедуре. Он добавил, что переговоры прошли в присутствии двух советских генералов. Условия соглашения включали в себя сложение оружия, но сохранение личного оружия офицерами и войсками охраны. В ходе дальнейших переговоров, в которых советские офицеры участия не принимали, выяснилось, что передача территории займет около двух месяцев и что транспортировка пленных вряд ли возможна из-за отсутствия судоходства. Кессельринг не делал секрета из того факта, что эта капитуляция нанесла серьезный удар по всему германскому фронту. «Однако я понимаю, что есть, по крайней мере, возможность распространить это перемирие на аналогичных условиях на другие группы армий на Западе, в то же время война против большевизма ни в коем случае не должна испытывать ограничения, а должна быть только усилена». Кессельринг заявил, что готов ответить своей жизнью за этот шаг, хотя он был предпринят без его ведома; он предложил, чтобы соглашение, заключенное без участия Советов, было распространено на все войска, находящиеся в подчинении командующих войсками «Запада» и «Юго-востока», и, если возможно, и на все войска, расположенные на Западе, — он упомянул Голландию и Данию. Переброской сосредоточенных там войск можно укрепить Восточный фронт. Кессельринг запрашивал немедленное решение по вопросу, могут ли быть начаты переговоры для регионов командующих войсками «Запада» и «Юго-востока».

Дёниц поначалу не соглашался с этой процедурой. Односторонние действия группы армий «Италия» («Ц») ухудшили ситуацию для войск групп армий «Юго-восток» («Е» и «Ф»), «Юг» («Австрия») и «Центр». Кроме того, это событие произошло как раз в тот момент, когда к нему перешла власть. Если он пассивно воспримет это, ему придется признавать законными такие же односторонние действия других воинских формирований. Как уже говорилось, локальные капитуляции согласовывались с его общей стратегией; однако если Дёниц собирался осуществить свою программу отвода войск с Востока, эти локальные капитуляции должны централизованно координироваться по нужному графику. Тем не менее 2 мая были признаки того, что ситуация на севере также развивается в направлении местной сдачи, а он к тому времени получил более четкую картину обстановки в Чехословакии; поэтому 4 мая в 13:05 Дёниц послал телеграмму Кессельрингу, дав необходимое согласие и также разрешив ему «заключить перемирие с 6-й группой армии союзников (7-я (амер.) и 1-я (фр.) армии. — Ред.), охватывающее Западный фронт между Шварцвальдом и Верхним Инном» (другими словами, фронт германской группы армий «Г» (а также группы армий «Верхний Рейн». — Ред.). Кессельрингу, который теперь был командующим в «Южной зоне», было также поручено выяснить, как далеко намереваются англо-американцы продвинуться на восток, чтобы можно было начать переговоры по спасению групп армий под командованием Лёра, Рендулича и Шернера. Эти переговоры Дёниц собирался оставить на долю ОКВ; они были одной из задач, стоявших перед миссией фон Фридебурга при визите в штаб Эйзенхауэра. В телеграмме Кессельрингу также приказывалось отдать 7-ю армию под командование Шернера, чтобы передислоцироваться в район, не затронутый перемирием.

На этом этапе Дёниц не разрешал вести переговоры, касающиеся группы армий «Юго-восток» (группа армий «Е»). Капитуляция группы армий «Ц» в Италии подвергла ее угрозе флангового удара в Северо-Западной Хорватии, а провал последнего немецкого наступления у озера Балатон в Западной Венгрии и потеря 13 апреля Вены изолировали группу армий «Е».

В телеграмме, отправленной 2 мая и полученной 3 мая в 8:10, командующий этой группой армий генерал-полковник Лёр — самый старший австрийский офицер в вермахте — проинформировал Дёница об обстановке в его регионе. Он заявил, что планы группы армий остаются неизменными; иными словами, он предложил отвод своих войск наиболее быстрыми темпами с альпийских позиций вдоль старой границы рейха в Штирии и Каринтии (то есть южной границы Австрии. — Ред.), чтобы защитить южный фланг группы армий «Юг». Он ожидал от этого лишь частичного эффекта, поскольку англо-американцы уже вели боевые действия у него в тылу. Поэтому была вероятность уничтожения большей части его войск силами Тито. И Лёр соответственно запросил немедленных переговоров с западными державами, которые он считал жизненно важными прежде всего в политическом отношении. Хорватия оказалась единственным союзником, оставшимся верным Германии, и рейх определенно не мог полностью отдать ее на растерзание волкам. Заявления правительства Тито указывали на то, что население Загреба и Северной Хорватии ожидает «страшная кровавая баня». (Хорватский фашистский режим усташей принимал участие в войне с СССР, а на территории Югославии проводил политику геноцида по отношению к сербам. Усташи истребили около миллиона сербов, в основном гражданское население. Формы и масштабы хорватских зверств поражали даже эсэсовцев. Естественно, ожидалась расплата. — Ред.)

После того как 7-я и 5-я (из Италии) армии США встретились 4 мая на перевале Бреннер, все организованное сопротивление в Австрии прекратилось, не считая моральных стычек. 5 мая в 12:14 Лёр послал Дёницу еще одну телеграмму: «Удержание Великого Германского рейха более невозможно. Образование врагом независимого австрийского государства неизбежно. В общих германских интересах, чтобы это государство было, насколько это возможно, жизнеспособно и базировалось на европейских моральных принципах». Значительные части Австрии, утверждал Лёр, были относительно неразрушенными и все еще неоккупированными. Его группа армий вела оборонительные бои, защищая юго-восточную границу страны, и он твердо удерживал ее под своим контролем. «Я хотел бы, — заявил Лёр, — спасти свою родину от большевизации, а потому предложить свои услуги фельдмаршалу Александеру в деле организации сил безопасности». Для себя лично он не искал какого-либо предпочтительного отношения.