Девушка в ответ просто кивнула, потом поставила передо мною поднос с дымящимся завтраком. До сих пор так и не смог узнать, как это у неё получается – держать все блюда в таком виде, словно те только-только с печи.

Работа у меня с шши заключалась в охоте. Правда, за последние дни дичь, распуганная хищными стаями, толком не вернулась обратно, поэтому мы или сидели в посёлке, или прогуливались с разведчиками по окрестностям. Сегодня разведчики отлёжива-лись после народных гуляний, а от внутреннего пери-метра меня уже воротило, так что мы идём на охоту и точка.

Стоило выйти за стену, как в полутора сотнях метров на чистой от кустов и высокой травы лужайке моё внимание привлекла группа мужиков – человек тридцать, марширующих (как мне показалось со стороны) с мушкетами то в руке, то на плече под командованием Стрельца.

– Здорово, парни, – поприветствовал я занимающихся через несколько минут, неспешно дошагав до «полигона». Те невпопад пробурчали ответные «привет», «здорово», кто-то сбился с ритма, за что заслужил ругань со стороны Федьки.

– Да куда ты суёшь, мать-перемать? – злился он. – Как я сказал держать оружие?

Федька взялся левой ладонью за мушкет чуть впереди серпентина таким образом, что пальцы легли в верхней части оружия, на стволе, в общем, при этом оружие смотрело спусковой скобой вверх, а полкой вниз.

– С подшагом – раз! С подшагом – два! И только так и никак иначе! Бестолочи, тьфу.

Стрелец шагнул с левой ноги вперёд, чуть развернув туловище и переведя руку с оружием вперёд и вправо, перевернул мушкет полкой вверх. Тут же шагнул назад, вернувшись в прежнее положение, и вновь перевернул мушкет.

– Это элементарно, тут даун справится, мать вашу!

Ученики повторили за ним, и у большей части всё получилось практически идеально. Впрочем, само движение совсем не балетное па, тут ни грации, ни ума большого не нужно для идеального исполнения. Но были и такие, кто запутался, стал перехватывать оружие правой рукой, помогать левой.

– Стоять! Куда суёшь? – заорал Федот на молодого парня, лет двадцати трёх, не больше. Худощавый, ростом выше среднего, в застиранной и латаной синей футболке, тонких серых спортивных штанах, кроссовках с мембранами и банданой из куска белой материи с едва видимыми цветочками, и, судя по узору, на головной убор пошло что-то из постельного белья – простыня или наволочка. Паренёк как-то интересно переплел руками мушкет, что казалось, будто оружие обвили две змеи.

– Нет так! – Федька приставил приклад мушкета к бедру. – И не так! – следом прижал оружие к груди так, чтобы полка находилась чуть ниже правой ключицы, а ствол поднимался под углом над левым плечом. – Вот так! И так! – и снова повторил свои движения с подшагом левом ногой. – Ясно?

– Да что-то не выходит, – тяжело вздохнул «банданистый» и вновь запутался в движениях.

– Это же просто! Всё идёт от анатомии: раз-два! Всё, блин! По-другому строение тела не даст сделать… чёрт, вы, наверное, из пробирки вышли, на вас общечеловеческие, нах, инстинкты не распространяются!

За пять минут Федька добился, чтобы «банданистый» и ещё шесть человек вроде него научились правильно держать мушкет и менять положение в строю.

– Наконец-то, – ехидно прокомментировал он способности своих подчиненных.

– Стрелец, да на фига нам эти дуры? – спросил кто-то из команды тренирующихся. – Фитильное оружие – это же старьё сплошное. Хотя бы кремниевое, оно же у нас есть, я знаю.

– Правильно – кремнёвое, ясно? Это во-первых. Во-вторых, фитиль никогда не подведёт, осечек у него – одна на сто выстрелов и только по вине ротозеев, таких, как ты. Сам подумай, где огня больше – в искре или в угольке, а? Что быстрее подожжёт порох?

– Ну-у, – протянул оппонент Стрельца. – Искра же от кремня не одна.

– А осечек даже у самых совершенных кремнёвок было в среднем одна на пять выстрелов. И это у профессиональных, опытных стрелков с отличными фузеями. Фитиль же не подведёт никогда – раз, даже под моросью, если держать порох сухим на полке или менять, всегда запалит заряд – два, чего нельзя сказать про пирит или кремень. Минус – воняет шнур, из-за чего можно определить место стрелка человеку с тонким нюхом, и сгорает быстро. Вот этих шнурков, что у вас, хватит самое большое на полчаса.