По палате разлился аромат жареной картошечки.

Милиционеры сразу засобирались. Иван встал их проводить. Я увязался за ними, чтобы слюной не захлебнуться.

Мы стояли у окна в холле, милиционеры курили, рассказывали последние сплетни про сослуживцев, которых я не знал. Я слушал вполуха и смотрел в окно, думая о своём.

За окном сгущались сумерки. К больнице подошёл парнишка в толстых чёрных пластмассовых очках, в черной ушанке, в коричневом пальто и в укороченных валенках. Он увидел меня и помахал рукой. Одноклассник что ли мой? Не милиционерам же он махал.

Парнишка вошёл в больницу и, скромно улыбаясь, прямиком направился ко мне.

— Привет, Паш, — сказал он, протягивая ладонь для рукопожатия и косясь на милиционеров. Я пожал ему руку и жестом предложил перейти к другому окну.

— Короче так. Я ударился вчера башкой. Потерял память, — начал я, — ничего пока не помню. Тебя тоже. Ты кто?

Он растерянно смотрел на меня несколько мгновений, потом рассмеялся:

— Я понял. Ты шутишь.

— Да какие уж тут шутки. Мать родную сегодня не узнал.

— Не может быть!

— Может. Как тебя звать?

— Славка.

— Мы в школе вместе учимся?

— Ну, да. С первого класса.

— Дружим?

— Дружим.

— Школу прогуливаем?

— Ты что?! Мы же поступать готовимся.

— Да? Куда?