— Лунное затмение сегодня, — сказал сидевший на стуле. — По радио слышал. А вчера в Лос-Анджелесе землетрясение было.

У него справа висела штатная кобура из коричневой толстой кожи. Такие же носили офицеры, когда я служил. Я вспомнил, что где-то читал, будто в советское время милиции не разрешали повседневное ношение табельного оружия. Только исключительно на опасные задания.

Я сел в койке и нагнулся, чтобы заглянуть в кобуру рядом сидящего милиционера. Тут же мне прилетел подзатыльник от его сослуживца, стоящего рядом. Я понял это, подняв голову и наткнувшись на его недовольный взгляд.

— Что потерял там? — спросил он. Иван и его сидящий сослуживец повернулись ко мне.

— Я где-то слышал, что вы пирожки в кобуре носите вместо пистолета, — сказал я, потирая затылок.

— Где слышал? — спросил стоящий милиционер.

— Да не помню, — отмахнулся я.

— Ты ж ничего не помнишь, — усмехнулся Иван.

— Я так и сказал: не помню, — кивнул я.

— А про пирожки в кобуре помнишь? — подозрительно глядя на меня уточнил Иван.

— Это тот дуралей, что в реку свалился? — спросил сидящий сослуживец.

— Тот самый, — подтвердил Иван.

— Ну что, дуралей, показать тебе пирожок? — спросил милиционер, вставая с табурета. Он открыл свою кобуру, потянул за ремешок и извлек пистолет Макарова. Увидев мои загоревшиеся глаза, он, усмехнувшись, вытянул из пистолета магазин и протянул ПМ мне.

Я двумя руками благоговейно взял оружие. Как же я мечтал иметь свой пистолет. Но простым гражданам России боевые пистолеты иметь не разрешается. Только газовые и сигнальные.

— Хочу такой, — пробормотал я.

Парни рассмеялись

— Дай сюда, — забрал у меня пистолет молодой мент. — Придёшь к нам служить и получишь.

— Пусть школу сначала закончит, — сказал Иван. — Он же не помнит ничего.

Да уж. Об экзаменах я старался пока не думать.

К Митричу пришла жена. Опять с авоськой. Довольный дед уселся на кровати и приготовился трапезничать.