- Сейчас… - вздохнув, пощелкал он мышей, - ребята, вы ешьте. Маша, тебе тоже нужно подкрепиться, - и я так же послушно потянула ко рту ложку. Серое, неприглядное на вид жидкое пюре оказалось очень вкусным. Ложка, потом еще… и еще.

- Очень вкусная еда, - уважительно взглянула я на мальчика, - единственное, чего не умеет Франсуа, это готовить. Жаль… зато Андрэ готовит, как Бог. Мужчины в этом сильнее, впечатление – не готовят, а священнодействуют. Я только иногда привносила что-то из нашего.

- А что там едят? – оторвался от своей тарелки Дато.

- Простые люди? Овощи, рыбу… мясо готовят очень просто, запекая на вертеле или отваривая. Много соусов и травы – даже лебеда и репчатый колокольчик. Я знаю несколько прекрасных рецептов похлебки, - умоляюще смотрела я на Шонию.

- Завтра расскажешь, а мы запишем. Сейчас – информация. Будем обсуждать каждое слово. Ну-у… мозговой штурм… Что, Маш? Что ты так смотришь? – почти шептал он, пристально и ласково глядя на меня.

Как именно я смотрела и что при этом думала - не смогла бы внятно объяснить даже сама себе. Все эфемерно - на ассоциациях, воспоминаниях. Это его «ну-у… и-и-и..» давно стало и моим тоже. Сколько раз оно звучало во Франции перед операциями, перевязками, да просто! Когда я промывала ссадины на коленках Франсуа. Это звучало, как святая мантра, связующая миры и время. И сейчас меня распирало от такого же горячего чувства безграничной благодарности, что накрыло после первой моей операции.

Сейчас я понимала, почему не смогла тогда разглядеть его любовь – слишком высоко вознесла его над собой, и никогда не решилась бы поверить в неё. В моём сознании, подсознании и везде, где только можно, Шония проходил исключительно под кодом «поклонение и обожание». До вершины его пьедестала было просто не дотянуться, не разглядеть, не охватить взглядом, даже если бы там - крупными буквами! И сейчас благодарность была возведена в энную степень от прежнего, и она требовала выхода. И если бы не мальчики! Я не знаю… расцеловала бы? В любви призналась, как тогда сама для себя?

- Трудно объяснить… читайте, пожалуйста. Дато, Даниил, спасибо большое – было по-настоящему вкусно, - отставила я пустую чашку и прикрыла глаза. Приготовилась слушать самым внимательным образом.

- Ну-у… - опять начал он, вызывая теперь улыбку: - «Магаллон де ла Морлиер…» Маша...?

- Чужое произношение очень трудно передать на бумаге, разве что при помощи транскрипции. Вот и получается с вариациями. Дальше?

- Здесь смотри сама.

Я заглянула и прочла - «Francois-Louis Magallon de la Morliere».

- Что такое Магаллон – имя? – уточнил Георгий.

- Владения. Перед именем Дома – фамилией человека, ставят название владений. Виконт Ло де Монбельяр Франсуа-Луи – это значит – у него во владении Ло, он его синьор.

- А где этот Магаллон, это что - город? – подал голос Дато.

- Мы обязательно посмотрим, но немного позже. Я не помню названия всех городов, – чужим, глухим голосом ответила я - дальше заметила цифры.

- Да. Да, конечно, я… папа?

- Годы жизни… Ты готова Маша? Он умер стариком.

- Д-да… - задушено прошипела я, - смерти нет, есть только умирание. К этому нужно относиться… нормально. Отнесемся нормально. Ну…?

- 1754 -1825. Дань? Считает в уме, как машина, - объяснил мне Георгий.