– Вам, товарищ гвардии младший сержант, не предлагаю. Знаю, что не курите. Вы меня извините. Интересно видеть настоящего Героя Советского Союза. Я недавно получил допуск к работе с кадрами из Особого корпуса. Как видите, форму даже сменить не успел. В принципе, вопрос, которым я сейчас занимаюсь, и то, что мы с вами будем обсуждать, в обычных частях решают представители кадрового управления Наркомата обороны. И то вряд ли кто-то приехал бы по вашу душу из Москвы. Скорей всего вопрос решился бы в строевой части вашего батальона. Но статус вашего Корпуса и все, что связано с секретностью вокруг него, обязывает даже такими вопросами заниматься госбезопасности. Итак! Перейдем к делу! Я капитан госбезопасности Анисимов Валерий Сергеевич. Все, что касается вас, находится вот в этой папочке.

И он постучал ногтем по папке.

– Тут даже то, что вы, возможно, о себе забыли. Поэтому я позволю себе сразу перейти к делу. За время службы в целом и во время войны особенно вы проявили себя исключительно с положительной стороны. И советский народ в лице его вождя – товарища Сталина отметил это присвоением вам высокого звания Героя Советского Союза. Я в курсе подвига вашего взвода и дальнейшего участия лично вас и ваших товарищей в боях за Вислой. Идет война, и вам бы могли просто приказать, но, учитывая перспективу того, что мы хотим вам предложить, нам хотелось бы, чтобы вы сделали осознанный выбор самостоятельно.

Исходя из вашего послужного списка и характеристик от ваших командиров и товарищей, вам предлагается продолжить службу офицером. Причем даже в случае вашего отказа в приказном порядке вы будете отправлены на полугодовые курсы младших офицеров. Это один вариант. Второй: если вы согласитесь, вас отправят в трехгодичное военное училище. Скорее всего, по профилю. Сейчас проведена реорганизация Рязанского пехотного училища им. тов. Ворошилова в воздушно-десантное. Родине нужны грамотные офицеры.

Капитан замолчал.

– Товарищ капитан госбезопасности! Разрешите вопрос?

Капитан кивнул.

– Война ведь скоро кончится! А тут – учиться три года.

– А вы думаете, Михаил Александрович, немцев победим, и враги закончатся? Нет! К сожалению, это не так. СССР для всего капиталистического мира как кость в горле. Не смогли они одолеть нас руками немцев – будут искать другие варианты. Будут гадить везде и во всем. Исподтишка! И если увидят нашу слабость – непременно нападут! Это сегодня капиталисты Англии, Франции, Соединенных Штатов нам как бы союзники, а завтра – точно станут врагами. И необходимость иметь передовые Вооруженные Силы с грамотными опытными командирами во главе – это жизненная необходимость. Это вы в Особом корпусе воевали, где изначально все и всё было собрано лучшее. А в других частях, дивизиях, армиях такое творилось! Пока командование и лично товарищ Сталин не разобрались, кто настоящий командир, а кто только пыль в глаза пускать умеет. Поэтому именно сейчас идет отбор лучших из лучших для послевоенной армии. Чтобы больше не повторилось 22 июня. Чтобы лозунг «Воевать на чужой территории, малой кровью!» из слов в любой момент, когда потребуется, стал бы реальным делом.

– Мне подумать можно?

– До завтра! Надеюсь, времени хватит. А сейчас, если вопросов больше нет, можете идти. Вы не один тут такой. И с каждым мне нужно побеседовать.

И капитан на прощание протянул руку.

Выйдя из кабинета, Мишка столкнулся с Шупейкиным.

– Ты оттуда? А кто там? А то медсестра передала приказ, чтоб зашел, когда ты выйдешь.

– Зайдешь – узнаешь, – отмахнулся Бояринов, пропуская мимо себя к дверям Володю.

Он зашел, а Мишка отошел к окну и уселся на подоконник. У другого окна, поглядывая на дверь и на Бояринова, переминались с ноги на ногу несколько незнакомых ему раненых. Видимо, тоже были вызваны на собеседование.

Володя вышел минут через пятнадцать с весьма задумчивым видом и сразу направился к Бояринову.

– Ты что думаешь? – усаживаясь на подоконник рядом, спросил он.

– Не знаю. Не решил еще. Буду думать. Время до завтра есть.

– Я тоже, – согласно кивнул Владимир.