— Не обязательно, — возразил другой. — Пока он просто беглец. Он думает, что мы не связываем его с убийством. Что это все ерунда.
— Я тоже так считаю, — сказал третий. — Он рискует, идет ва-банк. Сначала вопросы, потом каталажка и тюрьма. Надеется в какой-то момент позвонить кузену, чтобы тот все забрал.
— Не будем спешить, — сказал Уэстлейк. — Посмотрим на его реакцию, когда взорвется первая бомба.
В два часа ночи Куинн попросился в туалет. Делок встал и вышел с ним в коридор. Там слонялся еще один агент, демонстрируя всесилие органов правопорядка. Спустя пять минут Куинн опять сидел в своем кресле.
— Время позднее, — сказал ему Панковиц. — Может, предпочитаешь, чтобы тебя отвезли в следственную тюрьму, там ты хоть немного поспишь? Мы не торопимся.
— Лучше уж здесь, чем там, — ответил он грустно. — Сколько мне, по-вашему, впаяют?
— Не знаю, Куинн, — пожал плечами Делок. — Решение за федеральным прокурором. Плохо то, что лагеря тебе уже не видать. Готовься к настоящей тюрьме.
— Знаешь, Джесс, я даже скучаю по лагерю. Там было неплохо.
— Зачем тогда сбежал?
— По глупости, вот зачем. Можешь — вот и бежишь. Просто уходишь, никому и дела нет.
— Мы допрашиваем в год по двадцать пять человек, вот так уходящих из федеральных лагерей. Глупость — самое правильное слово.
Панковиц пошуршал бумажками и сказал:
— Что ж, Куинн, похоже, схема готова. Даты, места, перемещения, заработки. Все это войдет в доприговорный рапорт. Хорошо, что за последние три месяца ты не совершил ничего вопиющего. Торговля наркотиками твою участь, конечно, не облегчит, но ты хотя бы никому не причинил вреда, верно?
— Никому.
— Больше тебе нечего сказать? Ничего не упустил? Ты с нами откровенен?
— Да.
Агенты нахмурились.
— А Роанок, Куинн? — спросил Панковиц. — Ты не был в Роаноке?
Куинн посоветовался с потолком, подумал и ответил:
— Может, заглянул туда разок-другой, вот и все.