— Пожалуй, знаю. Куинн торговал в лагере «травкой» и неплохо на этом наживался. И сам курил, много. Как известно, простейший способ распрощаться с федеральным лагерем — попасться на наркотиках или на спиртном. То и другое категорически запрещено. Куинну донесли, что СИСы пронюхали про его бизнес и вот-вот его прижмут. Он парень толковый и никогда не держал «дурь» в камере. Как большинство тех, кто этим занимается, он хранил товар в общей зоне. Тайник накрыли, и он знал, что если его сцапают, то переведут в место гораздо хуже нашего. Вот и сбежал. Уверен, далеко бежать ему не пришлось, наверняка его дожидались.

— Вам известно, где он сейчас?

Я киваю, но отвечаю не сразу.

— У него есть двоюродный брат, не знаю, как его зовут, но он владеет парой стриптиз-клубов в Норфолке, штат Виргиния, около базы ВМФ. Найдете его — найдете и Куинна.

— Под этим именем?

— Нет, теперь он не Куинн Рукер.

— Откуда вы знаете?

— Извините, но это вас не касается.

Уэстлейк кивает агенту у дверей, и тот исчезает. Розыск начался.

— Перейдем к судье Фосетту, — предлагает Уэстлейк.

— Пожалуй, — соглашаюсь я. Как долго я ждал этого момента! Я репетировал свою речь в темноте камеры, лежа без сна. Записал ее в виде рассказа, а потом уничтожил. Много раз произносил ее вслух, гуляя в одиночестве по периметру Фростбурга. Все равно трудно поверить, что это стало реальностью.

— Серьезная часть бизнеса его банды — распространение кокаина из Майами по главным городам восточного побережья, больше — южным: Атланта, Чарлстон, Рейли, Шарлотт, Ричмонд и так далее. Чаще всего перевозки осуществлялись по федеральной автостраде номер девяносто пять из-за ее загруженности — так легче проехать незамеченным, хотя банда не брезговала ни одним другим шоссе на карте. Обычно применялись «мулы». Водителю платили пять тысяч долларов за аренду машины и доставку в багажнике кокаина в распределительный центр в городе. «Мул», сделав свое дело, возвращался в южную Флориду. Куинн утверждал, что половина кокаина, который нюхают на Манхэттене, попадает туда этим с виду невинным способом. Перехватить такой груз практически невозможно. «Мулов» ловят только в случае доноса. В общем, один из племянников Куинна уверенно карабкался вверх по семейной бизнес-лестнице. Он ехал в качестве «мула» и был пойман на Восемьдесят первой автостраде перед самым Роаноком. Он управлял арендованным в «АВИС» грузовиком и сказал, что везет антиквариат на склад в Джорджтауне. В кузове и впрямь оказалась мебель, но главным грузом был кокаин, за который удалось бы выручить целых пять миллионов. Подозрительный патрульный вызвал подмогу. Племянник, зная правила, не позволил обыскать грузовик. Второй патрульный оказался новичком и проявил рвение: стал тщательно проверять грузовой отсек. Ни ордера, ни оснований для обыска, ни разрешения у него не было. Найдя кокаин, он распсиховался, и тогда все изменилось…

Я пью воду, чтобы передохнуть. Агент с лэптопом долбит по клавиатуре как подорванный — наверное, рассылает директивы по всему восточному побережью.

— Как зовут племянника? — интересуется Уэстлейк.

— Не знаю, но вряд ли он носил фамилию «Рукер». В этой семейке несколько фамилий и немерено прозвищ.

— Выходит, дело племянника поступило к судье Фосетту? — торопит Уэстлейк, хотя никто больше не спешит. Они ловят каждое слово, и, как им ни хочется сцапать Куинна Рукера, конец рассказа занимает их сейчас больше.

— Да. Куинн нанял в Роаноке крупного адвоката, уверившего, что обыск произведен незаконно. Если бы Фосетт подписал ордер, то у обвинения было бы вещественное доказательство. А так, без доказательств, бояться суда не приходилось, приговора тем более. Но одновременно Куинн проведал, что судья Фосетт отнесется к племяннику благосклоннее в обмен на некую сумму. Ясное дело, серьезную. Куинн говорил, что посредником в этой сделке выступил тот же самый адвокат. Сразу заявляю: имя адвоката мне неизвестно.

— Сколько денег? — спрашивает Уэстлейк.

— Полмиллиона.

Сумма воспринимается скептически, что меня не удивляет.