– У тебя две секунды.

Профессор посмотрел на меня, потом на Эрика, покачал головой и выдавил, словно через силу:

– Хорошо. Пойдемте.

Через десять минут я наблюдала, как темно-красная кровь скользит по прозрачной трубочке в вену моего гения. По признанию Виктора Михайловича, еще чуть-чуть, и спасать было бы некого. А сейчас, возможно, удастся откатить его состояние назад.

– Где Руслан?

– Возится с Арсеном.

– Позовешь?

Эрик кивнул, покосился на ученого и вручил мне свое оружие.

– Держи, на всякий случай.

Видимо, он, как и Кольцевой-младший, мало кому здесь доверял. Я благодарно кивнула.

– Давай же, милый, умоляю, – прошептала, погладив опять покрывшуюся морщинами кожу гематолога. – Борись, ты же очень сильный. Сильнее меня так точно. Как ты оставишь свою девочку? Что я буду без тебя делать?

– Жить…

Я чуть не подпрыгнула, услышав до боли желанный голос, и не сразу поняла, что прозвучал он не только у меня в голове. Не до конца веря в происходящее, всмотрелась в родное лицо. Из-под чуть приподнятых век лились слезы, пересохшие губы произносили слова с видимым трудом, но это случилось: он пришел в себя!

– Марат! – я бросилась к нему, но вовремя одумалась, и прижималась к груди очень аккуратно, чтобы, не дай Бог, не задеть многочисленные проводочки. – Мой хороший!

– Привет, – раздался едка слышный шепот.

– Я так рада, что ты проснулся.

– Прости, девочка моя.

– За что мне тебя прощать?

– Моя вина, что так все вышло.

– Ты ни в чем не виноват!