– Сами будете объяснять это комиссии из Москвы. Что еще?! – гневно спросил генерал у приоткрывшего дверь подполковника.
– В пятом квадрате перестрелка.
– Свяжитесь с третьей заставой, – приказал генерал.
– Да, – покачал головой энкавэдэшник, – ни хрена себе!.. Значит, эти шли следом и в бой не ввязались. Нагорит нам, – сказал он старшине-пограничнику. – Ведь ушли бы они. Кто же их положил?
– Да это чукчи, – ответил подошедший сержант НКВД, – дед и внук. И с ними один диверсант.
– Чукчи, – сотрудник НКВД усмехнулся, – орлы оленеводы.
– Они охотники, – поправил его сержант.
– Ну ладно, – вздохнул старлей. – Пошли к ним.
– Товарищ старшина, – раздалось из кустов, – здесь ваш капитан! Правда…
– Где? – Старшина бросился на голос. За ним побежал и старший лейтенант.
– Тут русский был, – сказал старый чукча, – он нам помог. И там он стрелял.
– Русский? – удивился старшина. – Где он есть-то?
– За водой ушел к ручью, – ответил внук. – Да вон он! – чукча указал на подходившего Мирославского.
– Руки вверх! – Старший сержант вскинул ППШ.
– Охолонь, Гулин, – спокойно проговорил старшина. – Ты кто есть, мил человек?
– Держите воду. – Евгений протянул фляжку чукчам. – Я Мирославский Евгений Иванович, бежал с Аляски.
– Опачки! – Старшина встал. – Это вы на самолете перелетели? Лихие вы, однако, мужички! – Он сильно ударил Евгения в лицо и прижал ствол к его груди. – Была бы моя воля, я бы таких на месте кончал по законам военного времени! – Он плюнул в лицо Мирославскому.
– Да ты что делаешь? – возмутился старик. – Он же спас нас, и капитан там ваш, раненый, Сергей Николаевич.
– Понятно! – Старшина пнул Евгения. – Зови старлея, – приказал он солдату, – пусть сюда идет.
– Мужик какой-то вмешался, – простонал лежавший на плащ-палатке капитан. Старший сержант-пограничник перевязывал ему голову. – Если бы не он, ушли бы они. Там еще один лежит. Не знаю как, но они вместе были. Тот и кричал диверсантам, называл себя как-то, – вздохнув, он поморщился.