Спуститься по насыпи дороги к подножью знакомого склона не такая уж и проблема. Тем более днём. Тем более, не ощущая того давления сотен следящих глаз, что сопровождали нас во тьме. Так что вскоре мы вновь оказались в тени раскидистого дуба, что нависал древним исполином.
-- И что теперь? -- Первым озвучил вопрос Юра.
-- Для начала, мы дождемся возвращения ещё одного моего спутника, что судя по ощущениям должен подойти с минуты на минуту, а потом ... Ну, даже не знаю, возьмём и найдём сердце этого магического феномена. Только не спрашивай меня как, не знаю. -- Пожал я плечами.
-- А я кажется знаю. -- Неожиданно удивила своими словами Валерия. Судя по всему, я достаточно выразительно взглянул на девушку, раз уж она слегка смутившись без дальнейших просьба взялась пояснять: -- Ещё ночью я ощущала от дерева нечто странное. Не присутствие, а скорее отзвук стона мучений живого. Всё живое дышит своей жизнью. Практически дыхание каждого я могу ощутить, пусть и не совсем явно. так вот этот дуб, он тоже живой, но его что-то пожирает изнутри.
-- Угу, ты что-то такое уже говорила. -- Подбодрил я Валерию.
-- Да. так вот, вместе с Гердой я могу сказать гораздо точнее. Жизнь в дубе теплится только вверху, а отрава поднимается снизу, из корней. Нечто в земле через корни взбирается вверх и грозит поглотить остатки жизни. -- Девушка для наглядности ладонью показала вверх.
-- Мда, и что нам делать? -- Задумчиво протянул Юра.
-- Да, всё тоже, найти сердце эгрегора и разобраться с происходящим. -- Ответил очевидное я. Если полумертвый дуб порождает материальных теней, что будет происходить в округе, когда этот исполин окончательно сдастся. -- Эх как же неудачно тот придурок повесился.
-- Угу. -- Кивнула Валерия приближаясь с Гердой к многовековому стволу.
-- Куда собралась? -- Следуя за ней, спросил.
-- Вить. Не знаю. Мне его жалко. -- Тоскливо протянула девушка приблизившись к стволу вплотную и положив на него ладонь. Прикрыв глаза девушка грустно вздохнула. -- Оно хочет умереть, но не так. Оно не желает становиться нежитью. И ... Оно не хочет становиться первым из племени. Оно не боится смерти, но оно не хочет приносить в мир мёртвые плоды.
-- Может нам его срубить? -- Предложил Юра.
-- Это не поможет. Накопленная смерть всё равно прорвётся в мир, и это будет поражение старца. Оно этого не хочет. Юра, ты не понимаешь. Жизнь, она не разумна. Этот дуб не разумен, он всего-лишь необычное дерево, со своей природой бытия. Оно создано для того чтобы расти, приносить плоды и жить несмотря ни на что. Ну, а когда придёт его пора -- умереть. В смерти нет ничего противоестественного. Противоестественно то, что смерть желает переступить черту и воплотиться в жизни.
-- Другими словами, природа против некромантии. -- Задумчиво хмыкнул сын.
-- Да, нет же. Пусть себе существует, что угодно. Естественного круговорота это, в любом случае, не отменит. Но то, что живо не должно быть одновременно мертво, а то, что мертво -- не должно жить. -- Недовольно пыталась нам что-то объяснить доморощенная друидка.
-- А я о чём? -- Не понял Юра.
-- Смотри, цепь бытия проста. Что-то рождается, растёт, оставляет свой след и умирает. То, что происходит с ним потом, это всего-лишь форма смерти. Если вселенной хочется чтобы труп встал и пошёл -- в этом нет ничего плохого. Плохо если смерть кроме сбора плодов возжелает порождать неживое -- немёртвое. Противоестественно, что смерть возжелала вообще порождать. -- Валерия нехотя оторвала руку от древа.
-- Не скажу, что понимаю тебя. -- Вынужденно признал я. -- Впрочем, уверен, что вы точно так же с трудом понимаете мои закидоны с астралом. Не так ли?
До меня синхронно донеслись два смешка в ответ.
-- Не без этого, пап.