— Ах волк… Ну, тогда понятно, — надеюсь, он не увидел в ночи, как я от досады закусила нижнюю губу. — Волк- то захотел волчицу. Да только этого мало, Лукас. Мне нужна настоящая любовь, а не вечные ни к чему не обязывающие игры в постели.

— Ты неправа… — раздалось у самого уха. — Доверься мне, и я подарю тебе счастье. Я подарю тебе будущее.

— На самое что ни на есть ближайшее будущее… — горько усмехнулась. — Очнись, Лукас! Мы не любим друг друга, как наши звери. Кстати, твоей семье уже известно, что по твоей же вине я тоже стала оборотнем? — в ответ продолжительное молчание. — Я так и думала. И не скажешь… И да, они не примут такую, как я. Я не урожденная оборотница! По тебе сразу видно, что ты не намерен жениться, ведь так? — даже не стала дожидаться его ответа и продолжила: — Но мне нужно все это! Как ты не понимаешь, мне нужна взаимная любовь, без неё невозможно говорить ни о каком совместном будущем.

— Мари, это жестоко… — снова прошептали мне в ухо. — Ты ведь ничего не знаешь о нашей природе. Мы не сможем жить друг без друга…

— Сможем, — несмотря на панику волчицы, я не поддавалась его уговорам.

— Мы одно целое…

Вот упорный какой! Я сказала — нет! Человек сказал нет, а волкам слово не давали. Словно в ответ животное внутри восстало против. Я вздрогнула всем телом, но смогла при этом немного отдалиться от Лукаса. После этого мне стало нехорошо.

— Вот видишь, милая, — тихо проговорили мне в губы. — Нельзя противиться своему зверю. Это опасно для здоровья.

— И как же нам быть на балах и приемах? — задала последний, очень важный для себя вопрос пока ещё могла устоять против желания собственной волчицы. — Как нам быть, если мы официально не пара? Что, если меня уже выдадут замуж против воли, а ты окажешься рядом? Я априори не хочу обманывать своего будущего супруга и заводить любовника.

— Как много ненужных мыслей в твоей милой головке, — жаркое дыхание опалило мне щеку. — Без моего разрешения Джон не отдаст тебя замуж. А остальное… все потом. Сейчас ещё слишком рано.

— Что ты такое говоришь? — не унималась я. — Что рано? Объясни!

— Рано принимать решения…Ты скоро все поймёшь.

Что я должна понять, узнать мне было не суждено. Меня опять укусили в шею — моё самое чувствительное место. Сознание поплыло. Внизу живота предательски стало тянуть. Скинула туфельки и заерзала у мужчины на коленях. Мои пальчики дотронулись до кожи на груди, и я ощутила подушечками пальцев следы от ожогов. Стоп! Когда он успел раздеться по пояс? А, впрочем, какая разница, мне же лучше. Провела коготками по плечам и предплечьям. Меня поцеловали в губы, одновременно с этим принимаясь развязывать шнуровку на платье. Сущий пустяк для такого как Лукас. Не прошло и минуты, как платье уже сползало вниз по моим плечам, оголяя более обширную площадь для укусов и поцелуев, чем тут же и решил заняться Когинс. Спасибо, что обошёлся без засосов.

Потянулась пальчиками к его брюкам. Расстегнула пояс, пуговицы… а там он уже возбужденный и готовый к решительным действиям. Теперь настал черёд мужчины освобождаться от обуви. Он встал вместе со мной, поддерживая под бёдра и спину сильными руками, и просто-напросто стряхнул с себя брюки. Меня поставил на пол, ненадолго отпустил и стал освобождаться от нижнего белья. А в это время платье слетело с меня окончательно. Я осталась в довольно соблазнительных трусиках и корсете. Надо было надевать сорочку…

— Моя волчица… — глухо рыкнул мужчина и тут же прижал к себе снова.

Легкими поцелуями начал покрывать грудь. Руки блуждали по моей спине, все более и более освобождая от таких невыносимых в данной с ситуации застежек. Наконец, корсет упал на пол.

— Моя, — выдохнул мне в губы оборотень и аккуратно стал теснить к кровати.

Захотелось с ним поиграть, а потому не стала снимать трусики. Просто сама села на ложе, довольно просторное для нас двоих. Попятилась назад, побудив его опуститься подле на кровать. Губы Лукаса оставили чувственную дорожку на животе, а затем коснулись края ткани нижнего белья. Недовольно фыркнув, оборотень раздвинул мне ноги и устроился между ними. Накрыл мою грудь своими ладонями и сжал ее до легкой боли. Когда я тяжело выдохнула, мужские ладони уже опускались вниз по животу, приближались к самому сокровенному. А там трусики. Мужчина, не прикладывая особых усилий, порвал их поочередно с обеих сторон. От понимания, что последняя деталь одежды пала в неравном бою, я ещё больше возбудилась.

— Моя волчица, — выдохнул мужчина мне в губы напоследок и страстно поцеловал.

А я не могла сказать "мой волк", какая-то часть Марианны все-таки не позволяла зверю подобной вольности. Я не его и точка! Пусть знает…