— Спасибо, — мягко улыбнулась и все же кинула косой взгляд в окно.

А тем временем моя карета уже остановилась у парадных дверей. Сейчас главное — не потерять достоинство и гордость леди. А еще не стушеваться, не волноваться, не истерить и не задыхаться от ярости и от обиды на них. Я ведь послушница, в убогом одеянии, без прически и украшений. Такой они сами меня сделали, самой мне нечего стыдиться.

Машинально провела рукой по волосам, проверяя, не растрепались ли в дороге. Балахон должен быть чистым… Решительно ухватилась за ручку дверцы кареты и толкнула ее от себя (со времени остановки, конечно же, никто не стал производить сие наилегчайшее действие). Пока переступала порожек и спускалась по лесенке на землю, упорно никого не замечала. Лишь распрямившись и повернувшись к своим домашним лицом, обратила, наконец, свой холодный спокойный взор в сторону собравшихся.

Спереди стояли родители. У отца было совершенно невозмутимое доброжелательное выражение лица. Это меня буквально взбесило, но я справилась с собой и выдала лишь натянутую усталую улыбку. Мама сильно смущалась. Было видно, что ее очень тяготит сложившаяся ситуация. За ними стояли две старшие кузины, их отец — дядя по маминой линии и двоюродная тетка — родня по папиной линии. Больше никто не спустился меня встретить.

Мельком заметила несколько любопытных лиц служанок в окнах первого этажа. Оставшаяся любопытная родня в лице двух кузенов, тетки (папиной сестры и по совместительству их матери) и еще одной надменной барышни, которая была мне незнакома.

— Приветствую тебя, Марианна! — наигранно радостно воскликнул отец. — Наконец, ты вернулась домой!

Он так говорит, будто я по своей воле уходила в монастырь. Хотя… Может, это именно та легенда, которой мне впоследствии надо будет придерживаться? Ведь о моем проступке в свое время знали лишь мать с отцом… Чтобы раньше времени не раскрывать тайны, решила подыграть ему:

— Здравствуйте, отец, мама… — я специально окинула взглядом всех присутствующих. — Всем доброго дня… — потом вновь посмотрела на лорда Джона Гиллтона и продолжила также холодно-спокойно: — Как много гостей встречают меня нынче! Право, в мое отсутствие все так сильно изменилось. И сад…и дом…о, как же я давно оставила все это!

Моя речь получилась впечатлительной. Из всей компании только родители поняли истинный смысл сказанного мной. Родственнички лишь переглядывались и настороженно прислушивались. Мама смерила отца недовольным взглядом, пока никто не видел.

— Мари, милая, пойдем скорее в дом! — она быстро подошла ко мне и обняла за плечи. — Ты наверняка устала с дороги. Мы подготовили твою комнату к твоему приезду. Я тебе заказала несколько новых нарядов, ты просто обязана их примерить! Все они сшиты по последней моде…

— Хорошо, — одобрительно кивнула и, мило хлопая глазками, испуганно вопросила: — Ой! Но надеюсь, там не будет уж очень откровенных нарядов? Просто, понимаешь, — в данный момент я обращалась только к матери, — в монастыре я очень отвыкла от современной моды.

Как бы невзначай провела рукой по балахону, чем вызвала мерзкое хихиканье кузин.

— Как пожелаешь, дорогая, — со вздохом, который предательски вырвался из груди, откликнулась мама. — Давай я провожу тебя в твою комнату…

— Не забудьте показаться потом мне, — как и ожидалось, шутливо вставил отец. — Учтите, что я не одобрю уж очень закрытых платьев. Моя дочь, которая к тому же еще не замужем, не должна строить из себя монахиню.

Это был удар в спину. Сам приказал мне ею стать, а теперь приказывает вновь стать светской леди. Ну уж нет! Но пришлось сдержать порыв и смиренно ответить:

— Конечно, отец, — сказала и искоса посмотрела на мать.

Сьюзан Гиллтон печально глядела на меня, но вступаться не решалась. Чтобы как-то разрядить обстановку я повернулась к ней и порывисто обняла, перед этим поцеловав в щеку.

— Ах, мамочка, как же я соскучилась! — пропела под испытующим взглядом лорда Гиллтона и остальных.

Потом пришлось здороваться и с остальными. Было тошно, неприятно, но необходимо для того, чтобы они все, наконец, от меня отстали. Учинять разборки прямо на крыльце не имело смысла, так как мне еще предстояло с ними со всеми жить. Или потом отправиться обратно в монастырь. Но тогда слово «свобода» для меня станет навсегда потерянным. Сейчас появилась надежда, что я хоть когда-нибудь смогу вырваться и из собственного дома. Уехать далеко, сменить имя и зажить собственной достойной жизнью.

Мама, как и обещала, проводила меня до самой комнаты. Отец покинул нас напротив своего кабинета, сославшись на сильную занятость. Остальные…они разошлись в разные стороны почти сразу же.