Сама Покровка в полукилометре от дома престарелых, но пока никакой реакции не видно и не слышно. Послать людей, попросить чаю? Три-четыре чайника?

Но тут подъехал «Запорожец». Подмога. И, молодцы, привезли пятилитровую термофлягу чаю. И кружки.

То, что нужно.

И мы стали поить стариков. Некоторые брали кружки сами, некоторые пили с наших рук, а некоторых пришлось поить из ложки.

Поили.

Показалась «Скорая», местная, каборановская. Фельдшер выскочила, стала смотреть стариков. Мы уже их осмотрели, но пусть. Но никто в её помощи не нуждается. А нуждаются в эвакуации. Куда вот только? Решают. Хорошо, что не зима, не минус тридцать.

Стали подходить жители Покровки. Некоторые помочь, иные — посмотреть.

Чем тут поможешь? Кто-то пирожки принес, блины, кто-то вареной картошки, сальца, простокваши.

Мы кормили стариков. Понемножку. Чтобы отвлечь и занять. И себя тоже занять. Да и худые они, старики. Альцгеймер, он такой.

Наконец, подъехали автобусы. Большие, «ЛАЗ», три штуки. Куда столько?

Или…

В каждом автобусе — по пять сопровождающих. С большими сумками на плече, а на сумках — Красный Крест. Гражданская оборона? Не знаю.

Мы повели стариков в автобус. Десять человек в один, семь в другой. Хотели было забрать одеяла, но те вцепились в них, как в спасательные круги. Ну, ладно.

— А остальные где? Нам сказали, пятьдесят человек, — спросила меня старшая.

— Здесь все. Все, кого вывели из огня.

Она только кивнула.

Два автобуса уехали, один остался. На всякий случай.

Пожарные машины по очереди отъезжали к реке, набирали воду и возвращались — заливать огонь.

Я собрал оставшиеся одеяла с земли, побросал в багажник.

— Поехали назад. Мы здесь лишние.