Тайтон не отвечает, всего лишь смотрит на меня. Его руки спрятаны в карманы, на лицо падает прядь белых волос.

– Вот и я о том же.

Получается, за мной пошел не только Тайтон. Я оборачиваюсь на размеренный стук металлических каблуков.

– Эванжелина. Чем я могу тебе помочь? – рычу я.

Она не сбивается с шага, двигаясь со свойственной ей смертоносной грацией и ленивой отстраненностью. Монфор придал ее коже холодное сияние, а глазам – новый, озорной блеск. Мне это ни капельки не нравится.

– О, моя дорогая, – мурлычет она, – помочь ты мне практически ничем не сможешь. Но с одним я могу согласиться: когда дело касается Кэла, справиться самостоятельно ты определенно не в состоянии. И, как ты знаешь, я всегда рада оказать тебе любую посильную помощь.

Это было бы не в первый раз. Мое сердце сжимается при воспоминании об Океанском Холме и его тайных проходах. Выбор, который мы с Кэлом не могли сделать там, – и выбор, который мы сделали позже, после Археона. Выбор, который я все еще пытаюсь понять.

Эванжелина просто смотрит на меня – и ждет.

– Я здесь не для того, чтобы развлекать тебя, – бормочу я, поворачиваясь к ней спиной. Конечно, она может найти другие способы проведения досуга.

Она ни в малейшей степени не сбита с толку, даже когда Тайтон бросает на нее взгляд, после которого большинство людей в ужасе убежали бы прочь.

– А я здесь не для того, чтобы тебе докучать, – говорит она. – По крайней мере, сильно.

Я продолжаю идти. Остальные подстраиваются под мой шаг.

– А разве не это твоя основная функция?

– На случай, если ты не заметила, мне пришлось найти работу. – Эванжелина скорчила рожицу и указала на свою скучную форму. Ну, скучную – для нее. Вблизи я вижу, что она обработала стыки и швы своего костюма кусочками железа. Металл есть и в ее волосах – крошечные кусочки железа вплетены в ее косу, как шрапнели. – Отрекшись от престола и став гражданином этой страны, я поступила на военную службу. Я стала стражницей, а если конкретно, работаю в резиденции премьер-министра.

Мысль о том, что Эванжелина Самос будет стоять в дверях и сопровождать Красных сановников, вызывает у меня широкую ухмылку.

– Хочешь, чтобы я тебя пожалела?

– Пожалей себя, Бэрроу: я твой телохранитель.

У меня чуть не перехватывает дыхание. С губ Тайтона срывается усмешка.

– Что, прости? – бормочу я.

Она просто перебрасывает косу через плечо, жестом приглашая нас идти дальше.