Могло быть и хуже.

Не так уж много способов, которыми могло бы быть хуже, но никто из нас не получил серьезных травм или не погиб, никто пока не пытается пытать или насиловать нас, и есть какой-то способ нас обнаружить, поэтому я сосредотачиваюсь на этом.

Парень, который связал мне руки, сидит между мной и Сейдж, его маска все еще закрыта на лице, как будто он беспокоится, что одна из нас собирается выпустить ядовитый газ и вырубить его или что-то в этом роде. Черт возьми, где Зои, когда нам нужна эта сучка?

В грузовике еще трое студентов, все они связаны и с кляпами во рту, и еще двое из Сопротивления. Никто не разговаривает, звуки двигателя и дороги снаружи слишком громкие, чтобы что-то разобрать на открытом заднем сиденье. Когда вид начинает быстро меняться от зданий и парковок к открытым пастбищам и редколесным участкам, я начинаю нервничать. Я надеялась, что у них в городе есть защищенное здание, в котором мы могли бы продержаться несколько дней. Это их обычное занятие — ждать, пока жара немного спадет, прежде чем перевозить свой груз людей.

Поле означает, что они планируют тестирование и вывоз.

Сейдж выживет и будет транспортирована. Если я не получу доступ к своему дару, есть большая вероятность, что они попытаются убить меня, что только активирует мой дар, чтобы защитить себя, и тогда, опять же, нам всем крышка.

Что делать? Я должна решить сейчас.

Грузовик внезапно снова съезжает с дороги, не сбавляя скорости, и мое тело врезается в парня рядом со мной, выбивая воздух из моих легких. Парень ворчит и отталкивает меня, как будто это я виновата, что водитель явно чертовски сумасшедший, и у меня нет свободных рук, чтобы удержать себя. Один из парней на другом ряду сидений отлетает и оказывается распростертым на земле перед всеми нами, кровь льется из раны на его голове.

Мой желудок скручивается, и я должна напомнить себе, что раны на голове чертовски кровоточат, и он, вероятно, ранен не так уж сильно, но в любом случае трудно не блевать при виде этого. Никто не пытается помочь ему подняться, и когда мы натыкаемся на очередную кочку, он стонет от боли, когда его швыряет из стороны в сторону.

Грузовик резко останавливается, и парень между мной и Сейдж мычит, ударяя кулаком по металлической обшивке и крича:

— Черт возьми, Дэниелс, возьми себя в руки, пока ты не убил нас всех!

Дэниелс.

Это старая привычка, но запоминание как можно большего количества имен и раньше спасало мне жизнь, поэтому я сразу возвращаюсь к ней. Вокруг нас открываются и захлопываются двери, но никто не двигается, пока не открывается задняя дверь. Меня расстраивает, что все они до сих пор в этих масках, потому что я не знаю, узнает ли меня кто-нибудь из них.

Я не узнаю, пока не станет слишком поздно.

Один из них говорит, но невозможно сказать, кто именно.

— Вытащите их, нас перевозят через пять минут, и мы не принимаем нахлебников и не занимаемся благотворительностью.

Парня, лежащего на земле, сначала перемещают, тянут и бросают на землю, и, наконец, одна из Сопротивления снимает маску, чтобы осмотреть его. У нее светлые волосы, коротко подстриженные на затылке, и татуировка в виде розы под одним глазом. Она не выглядит злой, но я уже поняла, что даже самые милые и добрые на вид люди могут быть монстрами.

— Он сильный, Стихия. Я бы оставила его.

Один из других снимает маску и огрызается:

— От Стихий больше проблем, чем пользы. Нам нужны бойцы, а не кто-то, кто позаботится о том, чтобы была хорошая погода.