Андрея сильно раздражали пронзительные вопли пленных татар. Кузьма с Лукой и Ахметом допрашивали пленных. Лука, ни слова не говоря, ничего не спрашивая, просто вспорол живот первому попавшемуся татарину и запустил руку в нутро, выворачивая кишки наружу. Столь жестокая смерть была совсем ни к чему, пленники не отказывались говорить. К чему им геройствовать – они простые наемники. Просто Лука очень зол. Мужика понять можно – пропал его старый боевой товарищ, и за это татары должны заплатить. Прежде чем Андрей успел вмешаться, Ахмет успел отрезать указательные пальцы еще одному татарину. Воеводу с трудом оттащили от пленников, Ахмет же просто выполнил приказ князя, молчаливо убрав свой нож за пояс, не забыв стереть с лезвия кровь.

Татары к смертям своих товарищей отнеслись спокойно, убитые все одно не жильцы, в бою получили такие раны, что никакой надежды на выживание у них не было. Дождавшись, когда воевода урусов сорвет злобу, они на полном серьезе предложили свои сабли Андрею.

Купец, отиравшийся поблизости, в предвкушении наживы, расстроился, так скривил рожу, будто в рот ему попала противная кислятина. У него на паузке в горячке боя закололи половину малолетних рабынь, и теперь купец надеялся поправить свои дела путем выкупа у князя новых рабов. Он уже прикидывал в уме барыш, и теперь все зависело от ответа князя.

– Коран есть? – спросил Кузьма у седого татарина, вступившего в переговоры с князем.

– В торбе лежит, – степняк кивнул в сторону кучи сваленных вещей.

Кузьма вопросительно глянул на князя.

– А можно им верить? – спросил Андрей новгородца.

– Ты у Булата или у Ахмета спроси, – равнодушно пожал плечами Кузьма. – Якут, покличь Булата, князь зовет, – распорядился новгородец, отправляя молодого татарина за командиром.

Булат появился быстро, подскакал на коне, осаживая скакуна на всем скаку. Плавно стек с седла, бросив поводья подбежавшему стражнику.

– Предлагают взять их на службу, – разъяснил суть вопроса Андрей, – Можно им верить?

Служивый внимательно посмотрел на пленного, перекинулся с ним парой фраз. Потом стал что-то уточнять, перечисляя незнакомые Андрею имена. Затем, обнажив кинжал, двумя махами разрезал путы пленника и отвел его в сторону.

Андрей стоял ничего не понимая, вернее понимая через слово. Дальше – больше. Булат повел пленника к Кулчуку, и все трое опять залопотали. Андрей неплохо говорил по-татарски, но троица говорила на незнакомом ему диалекте, так что понимал князь с пятого на десятое. Булат вспомнил о князе и, подойдя к Андрею, пал ниц у его ног.

Загадка поведения татар оказалась на уровне научной фантастики. Пленный татарин – родственник Кулчука и, следовательно, Булата. Какой-то там внучатый племянник двоюродной сестры троюродной бабушки Кулчука. И не татарин он вовсе, а монгол. Ну уж фига вам. На монгола пленник не походил совсем, или Андрей ничего не понимал в антропологии или этнографии. Ну, не важно. Монголы – они другие, косоглазые и низкорослые. А этот, сбрей с него редкую бородку – прирожденный ариец получится. Внешность обманчива – факт. Оденься сам Андрей в татарскую одежду, и приняли бы его за натурального степняка.

Булат с Кулчуком поручались за родственничка. У татар есть хорошая традиция помнить всех своих предков до какого-то там колена. На Руси с этим делом тоже все строго. Простой ушкуйник Лука мог перечислить всех своих предков, включая тех, кто резался вместе с Невским на льду Чудского озера с псами-рыцарями. И мог без запинки перечислить всех своих дальних родственничков в Любеке, Гамбурге, Стекольне. Даже в далеком Париже у Луки есть родственники, и не столь далекие, то ли брат троюродный, то ли дядька двоюродный служит сейчас французскому королю. Правда, обусорманился, веру поменял, но это не повод для разрыва родственных отношений. Письма Жером шлет регулярно, раз в год.

Джан-ходжа, так звали новоявленного родственника татар – обыкновенный наемник, сейчас у него осталось дюжина человек, без одного. Было больше – полсотни. Часть погибли на берегу, именно люди Джана атаковали русских с берега. Второй полусотней командовал некто Газан – очень дрянной человек, именно его воины бросились наутек, когда русские применили адское орудие. Никто из его воинов даже не подумал остановиться, когда Джана спешили служилые татары. Среди пленников Джан-ходжа ручается только за своих людей, остальные – люди Газана. Джану до них дела нет.

Пленникам вернули оружие. Анфал без слов отдал снятую с Джан-ходжи шелковую опояску и саблю, вернул дорогой тохтуй и отменный пластинчатый доспех, короткую кольчугу, островерхий колпак-шелом. Пленники принесли клятву верности князю, потом еще был странный обряд, после которого, по словам Булата, их жизнь стала принадлежать князю. Какие-то там языческие заморочки, в суть которых Андрей не вникал.

Оставшихся в живых, после допроса, пленников посадили на весла, некоторых из них Андрей задешево продал москвичу, у того половина людишек поранена, и гребцов не хватало.

Сам Андрей остался на берегу, отправив татар в погоню за врагами. Джан-ходжа выведет отряд к стоянке мурзы. Андрей же не способен сидеть в седле как минимум несколько дней. Очередное сотрясение мозга, вдобавок сабля татарина рассекла мисюрку, и лишь войлочный поддоспешник спас Андрея от смерти, но кожу на голове сталь рассекла качественно.

У Андрея было чем заняться, пока идет спасательная экспедиция. Информация, выданная Джан-ходжой с глазу на глаз, требовала проверки. Всю ночь над берегом раздавались вопли татарина-проводника. Москвич притащил с собой змею подколодную.

Кузьма не торопился, лишь под утро закончил работу, казачки утащили подальше в камыши ошметки, некогда бывшие проводником. История проводника простая – лет пять назад был он в Тане, где к нему подошли люди от уважаемого человека. Встретились, татарину оказали почет и уважение, посулили серебра и даже дали часть вперед. Проводник должен был сообщать о движении купеческих флотилий. Сколько людей, какой товар везут, велика ли охрана. Обычно все получалось, татарин подсыпал снотворного зелья в питье, и разбойники брали купцов тепленькими. Хорошо охраняемые караваны – грабили не задумываясь. Технология обкатана. Нападали сразу с берега и с реки. Пока охрана связана боем на берегу, захватывали несколько корабликов и отгоняли по течению. Если орешек оказывался не по зубам – отступали, ограничиваясь захваченными трофеями. Если везло – грабили весь караван.