Предводитель степняков говорил со своим помощником, как две капли воды походившим на него на фряжском наречии. Родичи – не иначе. С остальными своими людьми он общался на их языке. Прохор быстро просек, что за гусь этот купчина – еврей.
Новгородца накормили, напоили и дали овчинный тулуп. За едой Прохор поведал свою нехитрую историю, придуманную на ходу. Отстал от своих, уснув пьяным на берегу, отойдя подальше по нужде, где его и сморило, а утром товарищи не нашли его и, видно, не стали дожидаться – уплыли.
Хаим, так звали купца, посочувствовал урусу и пообещал помочь в его горе. Он утром отправляется назад в Тану, дела свои он уже закончил, так что урусу повезло в том, что он встретил старого Хаима. Будь Прохор повнимательней, он бы наверняка заметил недобрые улыбки на лицах степняков, но вино, голод и усталость сделали новгородца невосприимчивым к окружающему, глаза Проши слипались, и, поблагодарив купца за угощение, Прохор отправился на боковую, завалившись на кошму прямо тут же, у костра.
Проснулся новгородец со страшной болью в голове, во рту все пересохло, словно внутри глотки полыхал нешуточный пожар. Страх как хотелось потянуться, размять затекшие члены, но не тут-то было… Он был связан. Прохор, осознав это, тут же выразил свое возмущение громким матом, посылая страшные проклятья на голову обманщиков. Так продолжалось не долго. Кому-то надоели вопли пленника, и Прохор получил свою порцию люлей, а еще ему, особо не церемонясь, засунули в рот деревянный кляп.
Через какое-то время четверо мужичков вытащили из кустов лодки, спрятанные так искусно, что Прохор их даже не заметил. Он еще вчера сидел в этих самых кустах, наблюдая за незнакомцами.
Погрузив товар на лодки, флотилия отчалила от берега. Товар весь у купца специфический – двуногий. Старый Хаим разменял шестой десяток лет и твердо знал, что самое выгодное дело – это торговля живым товаром. Мук совести он не испытывал. Даже этот глупый урус, столь наивно отдавшийся в руки работорговца, не может упрекнуть Хаима во лжи. Он обещал доставить уруса в Тану? Так доставит! А вот в качестве кого – про то разговора не было.
Глава 4
Шел второй день их пребывания под видом русских купцов в Венецианской фактории Тана. Когда-то, еще почти совсем недавно, город был намного крупнее и богаче, но Тимур сравнял Тану с землей. Шло время, венецианцы – упорные трудяги, восстановили стены крепости и разрушенные дома. Население фактории, по местным меркам, все еще довольно велико, но раньше, понятное дело, в фактории проживало народу гораздо больше. Восточные товары в последнее время пошли иным путем на запад, но значение фактории для Венеции все еще оставалось велико. Потому крепостные стены венецианцы восстановили быстро, истратив на это значительные суммы. Но посада в городе не было. Это удивительно.
Городские ворота тщательно охранялись, и выйти или войти в город по своему желанию не представлялось возможным, нужно было получать разрешение консула.
Лука, убедившись, что все прибывшие разместились на русском подворье, отпросился у князя погулять по окрестностям. Труднее было получить разрешение на выезд из Таны, но серебро справилось с этой проблемой. Получив письменное разрешение, воевода забрал с собой полдюжины человек и отправился исследовать рукава Дона. Они с князем обнаружили несоответствие в его чертеже и чертеже Луки. Предстояло выяснить, как все обстоит на самом деле, авось пригодится. По старинке воевода вел записи, описывая места и удобные места для возможных засад. Кулчук, как обычно, с парнями шастал по городу в поисках развлечений. Оно понятно – дело молодое.
Михаил, московский гость, увлеченно занимался торговлей, не моргнув глазом бойко продавал свой товар, сам же покупал хлопковые и льняные ткани, шерстяные плащи из далекой Фландрии, сукно из Милана, разное вино, дорогие пояса царьградской работы и еще чего-то там по мелочи. Свой товар Андрей перепоручил заботам москвича, не лежала у него душа к торговле. Этот интересный процесс торговли мало походил на привычный механизм торговли из прежней жизни. Да и не было желания у князя тратить свое время на вникание в тонкости торговли. Причина банальна – отсутствие информации. За год можно акклиматизироваться в обществе, но Андрей во многих областях проигрывал своим людям. Купцы-гости и воины сызмальства впитывали информацию, а Андрей, словно недоросль, впервые пришедший в первый класс.
Ведь сначала москвич долго рассказывал, как здоровье московских родственников фряжских купцов, у кого кто родился, кто помер, кто на ком женился, передавал письма родственникам в Италию. На Москве у фрягов было свое поселение, но большинство итальянцев, как и все иноземцы, уже обрусели, сменив имена на русский лад. Потом пришла очередь фрягов передавать новости из жизни русских купцов, перебравшихся в Венецию и ставших гражданами Республики.
Закончив с нужным и полезным делом, купцы устроили грандиозную попойку и лишь на третий день занялись торговлей. Турецкие купцы, прибывшие в Тану за несколько дней до прибытия русских, изрядно попортили венецианцам кровь. Они привезли в Тану вино и зерно, прознав, что фактория нуждается в хлебе. Откуда они прознали об этом – коммерческая тайна, что неудивительно, купцы первыми узнают новости, иначе никак нельзя. Хлеб – такой товар, которым торговать выгодно только в одном случае – когда есть голод. В остальных случаях – прибыль от торговой операции хлебом минимальна или даже может принести убыток. Другое дело вино – спрос на него в Тане велик.
Османы покупали в Тане лошадей и рабов, а также кожи, меха, рыбий зуб и так далее. Рыбий клей они купили у москвича весь, назло перебив фрягам цену, также скупили все кинжалы и ножи с рукоятями из рыбьего зуба. Плетки тоже ушли у москвича на ура.
Османы также покупали оружие: доспехи, предложенные на продажу, долго рассматривали, с любовью поглаживая сталь, но цена за брони останавливала покупателей. Наконец, один из купцов решился – предложил москвичу принять в уплату пять вегетт мольвазии из Верхней Румелии. Сойдясь в цене по триста десять аспров за вегетту. Прикинув, что вегетта почти как боте, только чуть больше, Михаил Романович согласился принять вино в уплату за брони. Остальное вино – сорт камора или замора: всего пятнадцать вегетт. Недостающую сумму турок уплатил серебряными аспрами и акче.
Большие объемы закупок вина князем объяснялись обязательствами, взятыми Иваном Андреевичем перед рядом резанских монастырей на поставку вина для нужд братии[8].
Оставшихся в живых малолетних рабынь москвич сбыл фрягам напрямую, минуя местных перекупов. Хитрый купец не торопился, знал, что не сегодня завтра появятся корабли из Константинополя, и таки дождался появления долгожданных кораблей. Нотариус законным образом оформил сделку, получил за оформление документа причитавшиеся ему аспры и остался доволен полученным заработком. На жалованье республики не проживешь – основной доход нотариуса в частной практике.
Михаил Романович очень расстроился, когда узнал, что мужчин-рабов на продажу больше нет – турки скупили все оптом. Вернее, девочки на продажу были, но купцу нужны не девочки, а сильные мужчины, на худой конец юноши и только из Руси или Литвы. Немцы тоже покатят, хорошие работники. Турки сбили все планы русскому купцу – он-то надеялся посадить выкупленных пленников на весла, а теперь что прикажешь делать? Пленных татар он продал, не везти же их домой. Сидеть и ждать, когда татары приведут новых рабов или вернутся местные перекупы от татар? Так они почти все уже вернулись и сбыли товар туркам. Москвич даже рядиться не стал – османы платили очень щедро.
Андрей стоял на городской стене Таны, любуясь вечерним закатом. В лучах солнца на водной глади отлично смотрелись турецкие красавицы галеры и несколько малотоннажных кораблей[9].
Настоящий рай, идиллия, если забыть, в каком веке ты сейчас живешь. Андрей вздохнул, полной грудью вдыхая чистый воздух. Сейчас бы позагорать, лежа на шезлонге с баночкой пива в руках. Вот только шезлонга нет и нет баночного пива. Не продается, однако.