— Живешь праздно, в лени. У тебя четыре человека, целыми днями лежите на песке, плоты ждете.
— А что же делать, господин? — спросил Сержант Жанзуан. — Другого дела у нас нет.
— Заставу ставьте вот здесь, на этом холме, — Волков указал сержанту на холм. — Жалование вам из денег, что вы собираете, платится, так делайте.
— Есть, — сказал сержант, — будем по возможности делать.
— По возможности? — зло спросил кавалер. — Я бы на вашем месте поторопился. Горцы из кантона придут, а лошадь у вас одна. Все не убежите. Так что, ломайте лачуги, ищите любое дерево, ставьте частокол на холме. Бараки на двадцать человек, склады, колодец копайте. Готовьтесь.
— Значит, воевать будем? — со вздохом спросил старый солдат, что слышал их разговор.
— А что, у тебя когда-то по-другому было?
— Никогда, — отвечал тот, — думал, может, хоть сейчас, под старость, тихонько поживу.
— Забудь. Не привыкай, — строго сказал кавалер и крикнул: — Максимилиан, коня!
Глава 39
Сам он всегда хотел жить тихо, да никак у него это не получалось.
Даже когда со службы ушел, не получалось. Коли был кто из больших сеньоров с ним рядом, так вечно просил от него какой-нибудь войны, какой-нибудь кровавой работы. Волков уже с тем смерился, война стала для него обычным, простым делом. Ну, а что: то горцы, то жена, то герцог — и все это изо дня в день, изо дня в день. А еще письма от разных и влиятельных попов, всем им что-то нужно. А еще оборотень, урожай, купчишки просят принять. Не успевал с рассветом встать и дела поделать, как уже ночь на дворе.
И герцог не давал о себе забыть, как без него? Сеньор, все-таки.
Кавалер приехал с юга, все мысли о горцах, сам устал, а у привязи чужой не его конь.
— Кто тут? — спросил он у дворового мужика, что чистил коровник.
— Не могу знать, господин какой-то в богатом платье. Госпожа его кормит.
Уж не знал, что и думать, пошел в дом. А там за столом человек в цветах герцога и с сумкой через плечо. Сидит, бобы ест не без удовольствия. Кружка пива у тарелки. Хлеб свежий. А кавалер уже и не знает, грустить или радоваться. Хорошо, что хоть не хахаль жены. А с другой стороны, что хорошего? Может, хахаль и лучше был бы. Хахаля можно было бы прямо тут и зарезать. А с герцогом так не выйдет.
— Я от Его Высочества герцога, — вставал и кланялся человек, увидав Волкова.
Это и так кавалеру ясно, он даже знает, зачем тут этот человек. Он молча протягивает руку. Человек лезет в сумку и достает оттуда два письма, одно большое с лентой и оттиском герба герцога на сургуче, второе совсем маленькое и простое.
Он уселся за стол и первым делом, конечно, сломал сургуч на послании курфюрста.