– Что? – уже на самом деле удивилась Арина. – Какую-такую добычу?
– Из-за болота которая… Там проволока серебряная… – вздохнула сокрушенно Стешка, окончательно отбрасывая свои хитрости. Видно, младшая сестра своим признанием всю их задумку поломала.
– Какая ещё проволока? И вам-то откуда ведомо, что там вообще должно быть?
Арина всерьез встревожилась: с какой стати девчонки о той добыче вспомнили, да и откуда они знать могут, что там есть? Она сама понятия не имела, что именно передал Корней для Андрея. Нет, скотина да рухлядь, которой сразу требовалось в хозяйстве место найти – это одно. А вот серебро… Была среди прочего шкатулка, как раз вроде бы с ним. Но она ее, даже не приоткрыв, сразу же прибрала в сундук подальше, да и забыла – не до нее. Хотя надо было Андрею хотя бы сказать, конечно. Когда навалилось всё сразу, такие мелочи из головы вылетели.
– Да у всех, кто за болото ходил, есть!.. – поспешно затараторили сестренки, перебивая друг друга.
– Любава слышала, как дядька Макар тетке Вере сказывал…
– Всем поровну поделили…
– Думали просто переплавить, а она!..
– Ага! А Кузнечик умеет…
– Он бабочку сделал боярыне показать. И сережки Любаве та-а-акие…
– Как живые. Только не тают… И нам обещал…
И закончили хором:
– Там ее совсем чуточку надо!
Вот теперь Арина уже ничего не понимала. Ну, кроме того, что сестренки тайком в вещах не рылись, и заподозрила она их в этом напрасно. А вот остальное требовало прояснения, да и Андрей заинтересовался всерьез. Пришлось вспоминать, в каком сундуке она ту шкатулку припрятала. Хорошо, Арина не стала отправлять обратно часть вещей, а оставила их в тереме, раз уж они всей семьёй в крепости остались, а не вернулись в дом на посаде вместе с холопами, дедом Семёном и Ульяной. Нашёлся и этот сундук. Шкатулка лежала в самом низу – сама ее туда пристроила поглубже.
И впрямь, в шкатулке среди прочего обнаружился моток серебряной проволоки – тонкой, словно льняная нить. Как стало понятно из ответов сестренок на Аринины уточняющие вопросы, эту проволоку между ратниками просто поделили поровну – на каждую долю довеском, потому что куда ее такую приспособить, никто не знал. Кое-кто, наверное, уже в слиток переплавил, а кто и так оставил – серебро, оно серебро и есть. Кто и зачем потратил немалые силы и умение, чтобы вытянуть его в нить (а нашли той проволоки, похоже, прилично, раз всем по хорошему моточку досталось), никого особенно не заинтересовало. Главное, что себе от нее пользы ратнинцы не видели, кроме как той, что можно будет по весу серебром на торгу с купцами рассчитываться.
Вот и Макару, как и всем остальным, такой моток достался в той доле, что наставникам с похода полагалась. А Тимка, благодаря такой же проволоке, что кто-то из наставников принес в переплавку, в самый первый день в крепости отличился – починил Анькины сережки, да так, что у всех девок засвербело и себе такое же получить.
Эту историю Арина совершенно пропустила и услышала сейчас впервые. И неудивительно: почти сразу же после этого в крепость примчался гонец из Ратного с известием о находниках – тут уже всем стало не до сережек, да и потом забот хватало. Даже боярыня Анна, похоже, забыла, что велела Тимке показать свое умение. Или не забыла, но решила, что пока не к спеху, ибо других, неотложных, дел полно.
Тем более, что и Лавр, и Кузька, способные дать оценку умению мальчишки, (который, как ни крути, не мастер еще по возрасту, и не подмастерье, а всего лишь ученик), ушли в поход. Правда, перед самым уходом то ли в шутку, то ли всерьез Кузьма велел Тимке в его отсутствие присматривать за кузней, и к тому, что тот там постоянно вертелся, разжигая горн, все уже привыкли. Мальчишка-то не баловством там занимался – делом.
Арина слышала, что ножи он точит хорошо – к нему многие обращались именно за этим, даже Юлька свой инструмент доверяла. А вот если кому что по хозяйству из кузнечного дела требовалось – на это у плотников кузнец имелся, Мудила, к нему и шли при нужде, но у того своя кузня оборудована, за крепостными стенами, возле лесопилки.