Что-то из того, что рассказывала Великая Волхва, казалось Анне настолько само собой разумеющимся, что она удивлялась, зачем об этом вообще говорить.

– Быть женой и матерью – большого ума и особых знаний не требуется, женщина и без этого свое место в семье понимает. Да, конечно, какие-то обычаи от семьи к семье разнятся, но немного, и любая баба знает, кто она, кому подчиняется и кто подчиняется ей.

– А что тут понимать? – пожала плечами Анна. – Детьми распоряжаться можешь, а тобой распоряжаются все остальные.

– И что изменилось, когда ты стала большухой?

«Ничего хорошего не помню, только тяжесть, которая меня придавила. Если раньше за спиной свекрови была, то тогда все самой решать приходилось. И отвечать за все – тоже самой».

– Ну, детьми я могла распоряжаться не только своими… Татьяна со всеми вопросами ко мне шла… А больше вроде бы ничего…

– У тебя просто не было тогда возможности заметить различие: на весь род две небольшие семьи. В больших же родах разница есть, и немалая. Если в семье бабе только её дети подчиняются, то большуха имеет право – да что там, обязана! – распоряжаться не только всеми детьми рода, но и всеми бабами, даже если они ей ровесницы. Мало того, и молодыми мужчинами тоже! Правда, тут до определенного предела, заступать за который нельзя – другие мужи на это непременно укажут.

«Ну да, Аристарх мне тогда так и сказал: с Кузькой мы сами разберёмся, есть средства, ты сюда не лезь. Это что же получается: староста про него как про молодого мужчину уже думает, а я с ним как большуха с ребенком обошлась? Сопляк же еще…»

– Но не только в подчинении дело, сама понимаешь, – продолжала разжевывать очевидное волхва. – Я о защите говорю. Мать, конечно, всегда и во всем защищает своих детей – и никто ей в этом перечить не смеет, даже боги порой отступают. Но ведь и сама она в защите нуждается, и эту защиту ей дают мужчины. Сначала – отец, дядья, старшие братья, если есть; после свадьбы – муж, свекор, другие родственники. А большуха? Кого она защищает, а?

– Ну-у, всех детей… – протянула Анна. – Потом – молодух, если мужья у них поумнеть не успели, или свекровь слишком придирчивая попалась…

«Хотя это еще как посмотреть, иной молодухе и добавить не помешает, чтобы лишнюю дурь побыстрее выбить. Меня свекровь не жалела и правильно делала. А сколько у нас молодых дур из куньевских появилось, даже считать не хочу. У самой руки к кнуту не раз тянулись…»

– Правильно говоришь, Медвяна, но не все. Иной раз и молодого мужа защищать приходится, если его на дурной девке женили. Обязанность большухи – вмешаться самой и не доводить дело до вмешательства главы рода. Бывает, что и перед старшими мужчинами надо свое слово сказать, чтобы они не рубили сгоряча, а с холодной головой разобрались, если случилось какое-то недоразумение. То есть, став старшей в роду, женщина получает слово и в каких-то мужских делах, если они всего рода касаются. Послушают ее или нет – это другое дело, но высказаться она может. Другую и слушать не станут.

«Ага, помню, когда батюшка-свекор объявил на все Ратное, что выделяет Андрею его долю, потом не только с Лавром и Андреем советовался, но и меня позвал, спрашивал, что и сколько потребуется для новой усадьбы. И сколько мы выделить можем. Про Татьяну и не вспомнил. Теперь понятно, почему».

Нинея замолчала, переводя дух после долгой речи, и Анна поспешила подлить ей еще взвара – промочить горло. Волхва ответила благодарственным кивком и продолжила:

– А вот теперь самое главное, что тебе понять и запомнить надо. И жена, и большуха имеют дело только с родней, в пределах рода, и заботятся только о своих близких. Но ты, становясь боярыней, должна была заметить, что вокруг тебя родни почти не осталось. И не вскидывайся мне возражать, дослушай сначала.

Знаю я, знаю, что все твои никуда не делись, рядом с тобой живут, но ты прикинь, сколько их – и сколько народу в крепости! И за всех ты в ответе! И пусть меж вами нет самомалейшей родственной связи, они все обязаны тебе подчиняться. И мужчины, и женщины! В крепости хватает народа старше тебя – и все равно они тебе подчиняются. Но просто так подчиняться никто не станет. Они с такого положения дел хотят свою выгоду поиметь: прежде всего защиту, и не только для себя, но и для своих семей. Но одной защиты мало, нужна еще выгода и сугубо хозяйственная.

Анна попыталась было задать вопрос, но Нинея только выставила ладонь – подожди, дескать, не перебивай.

– А ты подумай сама: если просто жена может подсказать своему мужу, чего у них в хозяйстве не хватает, чего требуется сделать или купить, и умный муж ее послушает, то большуха без всяких сомнений обязана следить за благополучием всего рода, в том числе и в делах торговых, и мудрый глава рода никогда не станет пренебрегать ее словами. Порой к ней прислушиваются даже в тех вопросах, к которым молодые мужчины не допущены. Не всегда она решает – но ее выслушивают и с ее мнением считаются. А уж в том, что касается выбора женихов или невест, так и тем более. Про боярыню же… опять мне говорить или сама сообразишь?

Анна не обратила внимания на ехидство, звучавшее в голосе гостьи, а мысленно перебирала возможные ответы. Наконец, решилась:

– Значит, мне надо поставить так, чтобы жизнь в крепости была не только безопасной для всех, но и подсказывать людям, кто чем может заработать?.. Нет, не дело это – мне разорваться придется, и все равно везде не поспею. Да и не во всем я разбираюсь, чтобы советы мастерам давать… Уж к воинам-то я точно не полезу – я им насоветую, пожалуй.