Он тоже ничему уже не удивлялся.

Невыносимо знакомая классическая мелодия стояла сейчас у меня в ушах. Что это за вещь? Я так и не смогла вспомнить. С тех пор, как не стало мамы, я ни разу не раскрывала ноты. Джарод подошёл ко мне, обнял меня за плечи и тихо сказал:

— Утро вечера мудренее, моя хорошая. Загадки будем завтра разгадывать. А сейчас давай ужинать.

Сегодня он не остался ждать, пока я усну. Поцеловал меня, пожелал доброй ночи и ушёл, притворив за собой дверь. Сна ни в одном глазу. Смотрю на полоску света под дверью. Прислушиваюсь к тому, что происходит в соседней комнате. Джарод сначала молча прохаживается из угла в угол, половицы под ним поскрипывают. Потом, кажется, начинает насвистывать. Где бы он был сейчас, если бы не я?

«Если бы не ты, я бы умер от скуки!» Отшутился. А что ему ещё оставалось?

Если бы не я, он сейчас был бы за тысячи миль отсюда. Спасал бы не меня, а кого-то другого… он же не может иначе… Но был бы свободен! Если бы не я, он бы давным-давно исчез. Затерялся среди миллиардов землян, поминай как звали. А вместо этого сидит со мною здесь. В клетке. В коварной богато украшенной клетке, где так велико искушение забыть, что оба мы — подопытные крысы!

Удручённым он, правда, не выглядит. Но мне ли не знать, как хорошо он умеет владеть собой?

А где бы сейчас была я, если бы не он? Среди живых? Вряд ли. Но если бы… если бы они заставили жить моё тело… Твоё? Они у тебя его отняли! Если бы они заставили его жить… Не надо об этом думать, не надо! Сорок Третья. Серые стены, жёлтый свет. Запах гнили и нечистот. Отвратительные липкие пальцы. Проклятье! Всё это со мной теперь навсегда!

Резко сажусь, дышу ртом, чтобы унять тошноту. Лоб опять мокрый от испарины. А мне-то казалось, что я уже совсем выздоровела!

Ты выздоровела, Мия. Сегодня ты почти не устала. На ужин ты получила королевское лакомство — кусок варёной куриной грудки. «А говорил, что мне нельзя мясо!» — удивилась я. «Немножко можно, — улыбнулся Джарод. — Скоро тебе всё будет можно, ты поправляешься на глазах!» Вспоминаю, с каким вожделением набросилась на эту дурацкую курицу. Становится смешно, страх отступает.

Встаю и подхожу к окну, нужно глотнуть воздуха. Сонный и чёрный лес. Сонное и чёрное небо. Сколько звёзд! В последний раз на звёзды я смотрела вместе с Томми. Томми. Простил ли ты меня? Я женщина, которая приносит несчастье! Один потерял из-за меня жизнь. Второй — свободу, которая была ему дороже жизни…

Нужно вернуться в постель и попытаться уснуть. «Утро вечера мудренее!» — сказал Джарод. Но как спать после того, что сегодня было? Как об этом не думать?

Считать, что мне померещилось — спокойней, чем искать объяснение. Ладно, ладно, померещилось! Угадала, придумала, сама себе внушила. Мерещилось же мне в бреду, что рядом со мной — мама! Может, я до сих пор… Нет. Сама знаешь, нет! Оторванные пуговицы на клетчатом платье… Даже если мы встречались, а потом мне стёрли память… Стереть бы другое, тошнотворное воспоминание… Стоп, не отвлекайся! Даже если мне стёрли память, не могла я видеть на маме платье без пуговиц! Я могла знать, что их нет, только если сама его носила!

Голова кругом. Что-то такое было… Какие-то слова, которые мне приснились… Не могу вспомнить. Зато вспоминаю вдруг другой сон. Кошмар, который был у меня на диване в кабинете. Когда я ждала известий от Джарода. И думала, что оказаться его сестрой — худшее, что может со мной случиться. Во сне я звала отца, а появился мистер Рейнс. И вместо рук у него были чёрные перепончатые крылья.

Я смотрю в ночь, и мне кажется, что я вижу эти крылья, раскинутые над домом и над лесом.