Бросился он к ним с распростертыми объятиями, расцеловал обоих и сказал:

— Вот вам мой свадебный подарок: будете вы такими же, как я, и проживете такую же хорошую жизнь. Когда-то я благословил вас на это, а сегодня дарю вам счастливую судьбу. Вы думаете, что я глух? Ничего подобного! Я глух только к этому миру, который недостоин того, чтобы внимать ему. Всякий звук в нем — это вопль обделенного, жалоба нуждающегося. Даже каждая радость вызвана тем, что кто-то получил желаемое. Мир этот — ничто для меня, и не слышны мне его вопли, ибо я живу, ощущая всю полноту бытия. В чем оно, богатство мое? В хлебе и воде, которыми я питаюсь. А то, что жизнь моя и впрямь богата, может вам подтвердить Страна Изобилия. Есть на свете страна, сокровища которой неисчислимы. Собрались однажды ее жители-богачи, и каждый стал с гордостью рассказывать о том, чем именно богата его жизнь. Обратился я к ним с такими словами: "Я живу лучшей жизнью, чем вы. Если хотите доказать мне обратное — попробуйте помочь жителям одной страны. Есть в стране этой сад, в котором когда-то росли разные плодовые деревья, и не было на свете такого вкуса, которым не обладал бы один из росших на них плодов. Все ароматы, которые только существуют в мире, можно было обонять в том саду; росли там цветы всех форм и оттенков, какие только бывают на свете. Все было там, в этом саду; присматривал за ним садовник, и благодаря чудесному саду жизнь в этой стране была счастливой. И вдруг садовник исчез, и сад остался без присмотра. Некому стало заботиться о нем, и все, что там росло, как и следовало ожидать, погибло. Несмотря на это, людям могло бы хватить и того, что давали им дикорастущие деревья и другие растения этого сада, но тут вторгся в их страну жестокий царь-завоеватель; самим жителям он не мог причинить никакого вреда, однако при нем исчезли последние следы того счастья, которое приносил сад народу. Сам сад царь при этом не тронул, но, покидая страну, оставил в ней три отряда своих слуг, каждому из трех дал особое задание, и слуги выполнили их. Один из отрядов добился того, что жители этой страны потеряли способность чувствовать истинный вкус пищи любая еда, которую они пробовали, отдавала тухлятиной, им казалось, что они едят падаль. Другому отряду удалось испортить обоняние людей: любой аромат, который они вдыхали, казался им отвратительным запахом смолы гальбан. Третий отряд ухитрился испортить людям зрение; потускнели их глаза, и все, на что они обращали взгляд, виделось им как бы сквозь туманную дымку.

— И сказал я богачам, — продолжил свой рассказ глухой нищий: "Помогите жителям этой страны, если жизнь ваша так полна и богата! Но я утверждаю, что помочь им вы не сможете; более того — как бы и с вами не приключились те же самые беды". Поднялись тогда богачи и отправились в ту страну, и я вместе с ними. И в дороге каждый наслаждался своим счастьем, ибо все взяли с собой свои сокровища. По мере приближения к этой стране почувствовали богачи, что их зрение и обоняние начали портиться и что стали терять они способность воспринимать истинный вкус пищи. Сказал я им тогда: "Если уже сейчас, когда вы еще не вошли в страну, начались эти беды, то что же будет, когда вы доберетесь до места? Как же вы сможете помочь этим людям?" Достал я свой хлеб и воду и дал им. В этом хлебе и в этой воде они ощутили все вкусы и ароматы, какие только есть в мире, и вернулось к ним истинное зрение, и обоняние, и способность воспринимать вкус еды. Все чувства их восстановились. А тем временем жители той страны, в которой был сад, стали искать пути к своему спасению и излечению. Вспомнили они о Стране Изобилия, пришла им в голову мысль, что исчезнувший садовник, благодаря которому они жили счастливо, одного происхождения с благоденствующим народом той страны, и решили они обратиться к тем людям за помощью. Так они и поступили: послали в Страну Изобилия гонцов. Отправились гонцы в путь и встретились по дороге с богачами, которые шли им навстречу. "Куда вы направляетесь?" — спросили их богачи. "В Страну Изобилия, — ответили гонцы. — Хотим попросить у ее жителей помощи". "Мы сами из этой страны! — воскликнули богачи. — Мы как раз к вам и идем!" Тут я вмешался и сказал гонцам: "Вам нужен я". А потом я обратился к своим спутникам: "А вам не следует идти в их страну, помочь им вы все равно не сможете — ведь еще до того, как вы пришли туда, с вами приключилось то же самое, что и с ними. Что же будет, когда вы доберетесь до места? Оставайтесь-ка тут, а я пойду с этими посланцами к их народу и помогу ему". Отправились мы в путь, и пришли в ту страну, и оказались в каком-то городе. Увидел я там людей, беседовавших на улице. Один из них рассказывал что-то смешное; стали подходить к ним прохожие, и собралась большая толпа. Все перебрасывались шутками и хохотали. Прислушался я к ним и понял, что рассказывают они похабные анекдоты. Один говорит какую-то мерзость, другой добавляет к этому свое, еще более изощренное, все гогочут от удовольствия в общем, ведут себя так, как это свойственно пустым людям. Ушли мы оттуда и попали в другой город. Увидел я там двух людей, которые спорили по поводу какой-то сделки между ними. Нашли они себе судей, и те постановили, что один из них прав, а другой виноват. Вышли оба от судей и вновь стали спорить. Решили они, что будут судиться вновь, и договорились обратиться к другому суду. Выйдя потом на улицу, вновь разругались они, отправились искать новый суд — и склока эта продолжалась до тех пор, пока весь город не оказался вовлеченным в нее. Увидел я: произошло это потому, что невозможно найти в этой стране правду. Один, избранный судьей, перевирает закон и выносит решение в пользу своего человека; тот в благодарность за это, когда судит сам, отвечает благодетелю тем же; все они — мздоимцы и обманщики. Увидел я вместе с тем, что в стране этой царит разврат, что блуд стал для ее жителей обычным делом и его перестали стыдиться. Сказал я им, что испортилось у них зрение и обоняние и утеряли они способность чувствовать истинный вкус пищи вследствие того, что жестокий царь-завоеватель оставил в их стране три отряда своих слуг, приказав им ходить по ней из конца в конец и привести ее к гибели, уча народ дурному. Одни из них крутились среди людей и в разговорах между собой сквернословили; вскоре стали сквернословить в этой стране все, и оттого-то утратили люди способность чувствовать настоящий вкус того, что ели, — все казалось им, что они едят падаль[59]. Другие слуги жестокого царя приучили людей к мздоимству от этого и испортилось у жителей страны зрение и стали они видеть все как бы сквозь туманную дымку, ибо сказано: "Мзда ослепляет мудрых". Благодаря третьим привился в народе разврат, и потому испортилось у людей обоняние[60]. Обратился я тогда к народу с такими словами: "Должны вы очистить свою страну от этих трех грехов. Схватите слуг этого жестокого царя и прогоните их. И если вы поступите так, то обещаю вам: исправятся и зрение ваше, и обоняние, и снова будете вы чувствовать истинный вкус пищи; более того — и садовник ваш пропавший найдется!"

Послушались они меня и стали очищать страну от этих трех пороков. Разыскали они царских слуг; схватив подозрительного человека, спрашивали они его: "Откуда ты?" — и, выяснив, что он — один из тех, гнали его вон. Так переловили они всех и избавились от слуг жестокого царя, и очистили страну от трех страшных грехов. Между тем объявился в тех краях человек, утверждавший, что он и есть тот самый садовник; все считали его сумасшедшим. Люди прогоняли его, бросая камни вслед тому, кого принимали за юродивого. Прошло сколько-то времени, и в народе стали сомневаться: а вдруг он и вправду настоящий садовник? Пошли за ним и привели его ко мне. Сказал я им: "Несомненно, это он и есть!"

— Теперь вы видите, — обратился нищий к молодым, — то, что жизнь моя полна и богата, может подтвердить вам Страна Изобилия, потому что я помог жителям страны, в которой был сад. Дарю я вам сейчас свою счастливую судьбу.

Снова стали все пировать и веселиться, и молодые были несказанно рады: первый нищий подарил им долголетие, а второй — счастье.

И так все нищие, которых они встретили в лесу, приходили один за другим на их свадьбу, и каждый из них дарил им то, на что давал раньше свое благословение, желая мальчику и девочке стать такими же, как он сам.

На третий день вновь затосковали молодые и стали плакать: вспомнили они третьего нищего, заику.

— Ах, если бы он сейчас оказался здесь! — восклицали они.

— Вот и я! — услышали тут все голос вошедшего заики.

Бросился нищий к молодым и стал обнимать и целовать их. И сказал он:

— Когда-то я благословил вас, пожелав стать такими, как я. Сегодня же я дарю вам свою судьбу как свадебный подарок. Вы думаете, что я заика? Это вовсе не так. Просто мне тяжело произносить слова этого мира: в них нет хвалы Всевышнему, и они далеки от совершенства; потому-то я и заикаюсь, когда говорю с людьми. На самом же деле я вовсе не заика, наоборот — я прекрасно владею речью, никто в мире не может в этом сравниться со мной. Когда я рассказываю притчи и сказки и пою песни, все живое замирает, слушая меня, ибо в речах моих — вся мудрость мира. Это может подтвердить великий человек, имя которого Человек Истинной Доброты.

И третий нищий поведал такую историю:

— Однажды собрались вместе все прославленные мудрецы, и каждый рассказывал другим о том, чем он знаменит среди людей: один придумал, как добывать железо из руды, другой изобрел способ добычи разных других металлов, третий придумал, как добывать серебро, и считал свое открытие самым важным, четвертый нашел способ добычи золота, пятый изобрел огнестрельное оружие, шестой хвалился тем, что может добывать металлы не путем извлечения их из руд, а совершенно особым способом, седьмой прославился еще чем-то… Ведь в мире, как известно, существует множество вещей, применение которым нашла наука, — селитра, к примеру, из которой делают порох. Когда все мудрецы, кроме одного, закончили рассказывать о своих достижениях, поднялся этот последний и сказал: "Я мудрее всех вас, ибо я умен, как день, в котором двадцать четыре часа". Никто из мудрецов не понял, что он хотел сказать этим. "Если сложить всю вашу мудрость, пояснил он, — она составит не более часа из суток. Любая из наук уходит своими корнями в один из дней Творения — тот самый, в который были созданы предметы, рассматриваемые этой наукой. И каждая из них, в сущности, представляет собой знание о том, как и из чего составлена определенная вещь; а тот день, когда эта вещь была создана, включает в себя соответствующую премудрость. Несмотря на это, тот, кто обладает истинной мудростью, может заключить все эти премудрости в один-единственный час. Я же, в отличие от вас, — вновь похвалился мудрец, — умен, как целые сутки".

— Спросил я его, — продолжал свой рассказ нищий: "Какому дню Творения соответствует твой ум?" Воскликнул тот: "Вот этот человек умнее меня! Его вопрос доказывает это. И все же — вот вам мой ответ: я умен, как любой день, какой бы вы ни избрали".

"Но если так, — сказал тут раби Нахман, непонятно, почему тот, кто задал вопрос, умнее того, кто наделен мудростью всех дней творения. Ответ на это дает следующая история".

— Человек Истинной Доброты, о котором я вам говорил, — сказал нищий собравшимся, — поистине великий муж; и я хожу по свету в поисках истинного добра, а потом приношу ему все, что нашел. Дело в том, что время существует не само по себе: оно тоже результат Творения, как и все остальное в мире. А материал, из которого оно создано, — истинная доброта. И вот собираю я крупицы добра, приношу их тому великому человеку, и благодаря этому время продолжает свой ход… Есть в мире одна гора, а на вершине ее — камень, и бьет из этого камня родник. А у каждой вещи, скажу я вам, — свое сердце; есть оно и у всего мира в целом и имеет человеческий облик. И в ногте на мизинце ноги его больше сердечности, чем в сердце любого творения. Так вот, гора эта с родником на ней находится на одном краю света, а сердце мира — на противоположной стороне, и все время мечтает сердце добраться до родника, и влечение это сердечное велико и непреодолимо. Не смолкая, кричит сердце о жажде своей, и родник, в свою очередь, стремится к нему. Сильнейшие муки терзают сердце, и тому есть две причины: во-первых, солнце, которое нещадно палит, иссушая сердце в наказание за то, что стремится оно к роднику, а во-вторых, неутолимая жажда, которая постоянно его терзает. Совсем иссохло сердце от жажды и непрестанно кричит о том, как страстно мечтает оказаться у родника. А когда жестокий жар и жажда становятся совсем невыносимыми и сердце молит о передышке, появляется откуда ни возьмись огромная птица и простирает над ним свои крыла, заслоняя его от солнца. Это дает сердцу возможность перевести дух; однако и во время отдыха смотрит оно в сторону той горы и тоскует о роднике. Что же мешает добраться до него сердцу? Дело в том, что как только делает оно первый шаг — и вершина горы, и родник скрываются из поля зрения, и перед ним — только горный склон. А не видя их вдали, засыхает сердце, ибо все его существование зависит от родника, который постоянно должен находиться перед его взором. И так всегда: пока оно на месте, видна ему вершина горы, но стоит ему сделать первый шаг — сразу же и она, и родник скрываются из виду. Бедное сердце может, не дай Б-г, погибнуть, и если это случится, то перестанет существовать весь мир — ведь оно дает жизнь всем творениям на свете, и может ли выжить мир, оставшись без сердца? Вот почему не в состоянии сердце добраться до родника, и одно лишь остается ему: кричать со своего конца света о том, что мечтает оно оказаться на вершине горы. А родник тот — вне времени. Вы спросите: как же он существует в этом мире, где время властвует над всем? Это становится возможным потому, что сердце мира день за днем дает роднику в подарок новые сутки; и когда они истекают, подходит к концу и срок жизни родника в этом мире; а если бы родник, не дай Б-г, покинул этот мир — погибло бы и сердце, и мир прекратил бы свое существование. И каждый раз, когда день клонится к вечеру, прощаются сердце и родник друг с другом, рассказывают один другому притчи, сказки и поют песни; необыкновенно прекрасны слова этих сказок, песен и притч, и пронизаны они великой тоской и огромной любовью. Наблюдает за ними Человек Истинной Доброты и всегда приходит им на помощь: когда подходит день к концу и время родника истекает, как только появляется опасность, что он исчезнет, и сердце зачахнет, и, не дай Б-г, погибнет весь мир, — дарит сердцу Человек Истинной Доброты один день, а то, в свою очередь, дарит его роднику. И продолжает существовать родник, и сердце живет благодаря ему. А когда приходит этот новый день, он приносит с собой свои прекрасные сказки и песни, в которых — вся мудрость мира. И все эти дни отличаются друг от друга: есть среди них субботы и будние дни недели, причем среда, к примеру, не похожа на вторник, первые дни месяцев и праздники, и каждый из них приходит с песнями, соответствующими этому дню. И все время, которым распоряжается Человек Истинной Доброты, появилось у него благодаря мне, ибо я хожу по свету и собираю крупицы добра, и это дает времени возможность никогда не прекращаться. Потому-то я и умнее того мудреца, который похвалялся тем, что умен, как любой из дней Творения, какой бы ни выбрали, ведь время, вместе со всей мудростью, заключенной в нем, существует благодаря мне.

— Теперь вы видите, — сказал нищий молодым, — сам Человек Истинной Доброты может засвидетельствовать, что я умею рассказывать сказки и петь песни, в которых вся мудрость мира, ведь все дни со своими песнями, притчами и сказками приходят в мир благодаря мне. Примите же теперь в свадебный подарок мою мудрость!

И снова продолжили все свой веселый пир.

Проснувшись на четвертый день, вспомнили молодые прошлое и затосковали о кривошеем нищем.