— Твои издевки достойны рабыни из воровской шайки.

— Рабы ли мы, воры, а крепость у нас в руках. И без особых усилий. Благодаря тебе.

— Это только одна крепость! А их еще много, сука!

— Верно. Их еще много. И я возьму их все.

— Врешь! Дикарям может повезти в начале их набега, но потом их снова отбрасывают в навоз, откуда они выползли.

— Как благородно выражается этот благородно рожденный, — с нехорошей улыбкой сказала Митилена.

— Он нам теперь бесполезен, — вмешался Келей. — Мирина, можно, я им займусь?

— Да! — Аглибол оскалился. — Ты достаточно наигралась в великодушие. Можешь сейчас показаться во всей красе. Благородный не боится пыток, не боится смерти…

Все это время я следила за лицами прочих пленных. Потом спросила, обращаясь к ним:

— А вы что скажете?

Они даже не сразу сообразили, что вопрос задан им. Затем один что-то пробормотал. Звучание слов было незнакомо, но фраза «не понимаю», похоже, на всех языках произносится с одинаковым выражением.

Аглибол торжествующе расхохотался.

— Ты промахнулась, женщина! Это простые солдаты, они не знают критского. А Высокий язык тебе недоступен. Даже если бы они захотели предать Солнечное царство, они не смогут этого сделать. Режь их на куски — они ничего тебе не расскажут!

— А ты, значит, тоже ничего не расскажешь? Не откроешь место своей столицы?

— Нет!

— Даже если я буду резать тебя на куски?

— Режь, и ты увидишь превосходство истинной расы над скопищем баб и рабов!

— Ясно. Тогда ты взаправду бесполезен. Так же, как эти твои недотепы. А я не держу у себя бесполезных людей.

Келей блаженно улыбался.

— Поэтому я решила отпустить вас. Биа! — Девушка выглянула из-за двери. — Проводи этих. Мегакло, проследи, чтобы им дали что-нибудь поесть. А после выпроводи их за ворота.