- Ну видно же, что вы больной!

И велел сержанту слушать меня. Тот долго меня прослушивал и спереди и сзади, а после сказал:

- Хотя я не врач, но могу сказать твердо: у вас воспаление легких.

Они ушли, а я лег, и от того, что мне сказали, почувствовал себя еще хуже.

Вернулись с работы наши, они кое-что сделали, но не кончили. Приходилось ждать еще день.

Смеркалось, потом стало темно. Я лежал один в пустой комнате. Голова у меня слегка кружилась, было трудно дышать, но тепло и не так уж плохо - это значило, что температура сильно поднялась.

Ночь тянулась очень долго, я бредил. Время от времени мне кто-то давал пить. А я все бродил по снегу, не видно было света, и я никак не мог найти нашу палатку.

Наступил день, за окном все продолжалась вьюга. А мне было хуже. Мучил озноб и не хватало воздуха. Я с тревогой заметил - под ногтями появилась синева. Сердце не вытягивало.

Днем пришли Валя и начальник заставы, сели против меня, и Валя сказал: «Вам нужно скорей ехать в больницу». Я засмеялся и ответил, что это и без них знаю.

Позже явился замерзший Джурбай и стал ругаться:

- Осмотрел все вокруг,- горячился он,- бычков нигде нет, они, наверное, уж давно за границей.

Но начальник твердо возразил:

- Ерунда, не может быть! Их бы заметили.

После того как Валя и начальник ушли, Джурбай сидел долго молча, а потом сказал:

- Нина согласилась, но ей больше нравится Москва, а мне хочется на Памире остаться, здесь хорошо, и диссертацию здесь можно написать. Как вы думаете?

Я ответил, что это серьезное решение и принимать его он должен сам.

Джурбай сидел молча, а я лежал и думал, почему его, прожившего всю жизнь в столице, тянет на Памир? Я долго размышлял и решил, что ему хочется остаться на Памире по нескольким причинам. Во-первых, он романтик, и Памир привлекает его, во-вторых, ему здесь хотя и трудно, но тепло, даже, по-видимому, теплее, чем в Москве. На Памире в любом доме ему уступали лучшее место. К нему, когда он только приехал, приезжали знакомиться многие старики. Его мнение всегда выслушивали с самым почтительным вниманием люди гораздо старше его. Ведь он был Джурбай, сын доброго, смелого Джурбая, и он не приехал, нет, молодой Джурбай вернулся, он был в отлучке, он учился, а сейчас вернулся домой.

Незаметно я уснул. Ночь тянулась бесконечно, меня заваливало снегом, снег был сухой, он забивал рот, я пытался кричать и не мог.

Утро. Одеваюсь с чужой помощью.- Помогая мне, Джурбай все время бормочет:

- Где же все-таки мои бычки? Где эти канальи?