Напрасно Сьюзен пыталась убедить себя, что ее отношение к нему в корне неверно. Она поняла это при первом прикосновении его руки. Он принадлежит другим женщинам, он не тот, ради кого стоит бороться.

Снова и снова она твердила это своему сердцу, но оно не хотело прислушиваться к голосу Рассудка.

Здравый смысл его не интересовал. Сердце знало лучше.

Сьюзен сидела в комнате для ожиданий, пытаясь читать какие-то журналы и газеты. Время тянулось невыносимо медленно.

Вдруг дверь офиса Хьюго Рэдинджера открылась, и он вошел в комнату.

— Я попросил доктора подождать в главном офисе немного. Он не передумал. Виновен. Если ты хочешь его увидеть, то я не советую… — ее заинтересовало, был ли это профессиональный или личный совет, — он выйдет сюда через двадцать минут. Ладно?

Девушка кивнула, чувствуя, как все ее тело напряглось, а голос внутри произнес: не волнуйся. Держись уверенно.

Она встретила Роджера как будто случайно у лифта.

Он был побрит и причесан, но на нем все еще был тот же поношенный тропический костюм.

— Привет, — сказала Сьюзен просто.

Его глаза оглядели ее сверху донизу. Затем одна бровь озадаченно поднялась, уголок губы дернулся, и Роджер слегка улыбнулся.

— Вы здесь, конечно, случайно, — сказал он. — И вы не собираетесь беседовать со мной. По крайней мере, я на это надеюсь.

Дверь лифта плавно открылась, хлынула волна входящих и выходящих людей. Они вошли в лифт, но обнаружили, что едут вверх, вместо того чтобы ехать вниз.

— Мы всегда совершаем ошибки, — сказал Роджер Элвин, прижатый толпой вплотную к Сьюзен.

— Но на этот раз мы сделали это вместе, — ответила она.

Больше они ни о чем не говорили, пока лифт не оказался на первом этаже. Они вместе вышли из здания.

— Кофе? — спросил он.

— Кофе, — согласилась она.

Ближайшим местом было кафе-автомат, где любители ранних завтраков уже образовали очередь. Мужчины и женщины из соседних офисов стояли здесь в ожидании сандвичей и гамбургеров.

Сьюзен огляделась по сторонам. Все куда-то торопились. Большинство жадно заглатывало еду. Но думали они о других вещах. Их лица были обеспокоенными и несчастными.