Спустились сумерки. Небо окрасилось в оранжево-красный цвет, а стрекотание кузнечиков доносилось со всех сторон. Ошеломляюще.
Из дома были слышны детские голоса, восторженные крики. Бастиан и Изабелла выбежали на улицу, озорные и полные энергии.
— Идите сюда! — позвала я и присела на корточки, обнимая детей, прильнувших ко мне с обеих сторон. — Хорошо вам было у Бена и Эллен?
— Да, очень хорошо! — воскликнул Бастиан. — Они разрешали нам самим выбирать, что мы будем есть.
— И когда идти спать! — тут же гордо добавила Изабелла.
— А что вы ели? — спросила я.
— Блинчики с джемом, жареную картошку… — начал перечислять Бастиан.
— Шоколад! — Изабелла не могла остаться в стороне от столь животрепещущей темы.
— Ты рад, что вернулся? — я внимательно смотрела на сына.
— Ну конечно, — Бастиан вдруг стал серьезным.
Он глянул на дом, и я проследила за его взглядом. Здание, с его высокими башнями с правой стороны, резко выделялось огромным темным силуэтом на фоне багровевшего неба.
Может быть, мне показалось, но кузнечики вдруг умолкли.
— Мама, мы будем тут жить? — робко спросила Изабелла.
— Да, милая. Мы будем тут жить. Это наш новый дом. Разве он тебе не нравится? Настоящий замок, а?
Изабелла думала совсем о другом.
— Нам теперь придется говорить по-французски?
— Французский дурацкий, — тут же прокомментировал Бастиан.
— Да, мое сокровище, мы будем говорить по-французски. Но дома это не обязательно, мы по-прежнему будем говорить на родном языке, как привыкли. Папа уже поставил тарелку, так что вы можете смотреть голландские передачи. И «Зоо», и «Губку Боба»[10].
— А когда нам в школу?
— В четверг, через пять дней.