Сутки сидения в подвале и магические наручники не прошли бесследно. Любой шаг или замах получался как-то через силу. Ее скованные движения пугали.

Она отвела руку и поэтому не успела увернуться от кулака. Скертанец бил прямым в переносицу. Это был очень сильный удар.

Нея упала, и из ее носа фонтаном пошла кровь.

Ведьмак запнулся на полушаге и чуть не упал. Где-то в стороне послышался свист, и от дороги к ним поскакали трое всадников. Олмер сразу что-то крикнул и будто ожил. Метнулся вперед к коменданту, но ходу поднимая свою трость. А вот Эзра будто лишился какой-то опоры и теперь качался на ногах, как на ходулях.

«Да чтоб тебя… Кровь».

Он тяжело шагнул вперед и выдохнул.

«Не смотреть, главное дойти», — решил он и снова сделал шаг.

Неужели какое-то забытое прошлое помешает ему добраться до Неи?! Да он даже не представляет, с чего эти обмороки начались!

Он, конечно, врал себе, потому что до мелочей запомнил момент, когда его начало тошнить от крови. И тушу молодого оленя мог представить как сейчас, так же как теплую кровь и даже гаснущий разум животного.

Охота была излюбленным развлечением отца, и на нее брали даже пятилетних детей. Обычно их с няньками сажали поодаль, где занимались приготовлением стола.

Но чем старше становился Эзра, тем чаще ему доверяли то одно важное дело, то другое. К восьми годам он стал почти оруженосцем своего отца и отчаянно гордился этим. Даже считал себя опытным помощником, как-никак при нем уже дважды убивали и свежевали зайцев. И теперь мальчик мечтал о том, чтобы ему доверили настоящее ружье.

Охота объединяла их с отцом, оставляя все вечера, проведенные лишь с женщинами, где-то далеко позади. Здесь маленький Эзра становился мужчиной и верным соратником улыбающегося господина Фаруна-старшего.

Но буквально за неделю до очередной охоты проснулся дар. Отец нервничал, но считал, что азарт погони за добычей снова вернет все на свои места. Возможно, даже надеялся, что ведьмовская сила сгинет.

В тот день для Эзры все казалось новым. Он слышал лес, чувствовал землю, знал, где какой притаился зверь. Приятно и немного боязно одновременно. Его затянули эти ощущения, и он упустил момент, когда отец увидел оленя. Еще совсем молодой и любопытный зверь обнюхивал кору какого-то зеленого деревца. Чистое умиротворение нахлынуло на Эзру, и он завороженно следил за чувствительным и мягким носом, который обследовал кору.

А потом два выстрела, жуткая боль, которую он принял за свою, удивление то ли животного, то ли его самого.

В тот момент Эзра не кричал. Замер и боялся пошевелиться. Это потом, уже дома случилась истерика, и два дня подряд его ото всего тошнило.

Позже измученный отец привез свою прабабку-ведьму. Она что-то пошептала, дала зелье, и все встало на свои места. Никаких истерик, вместо дерганого и плачущего мальчика снова появился живой ребенок.

Несмотря на то что Эзра помнил детали охоты, никаких негативных чувств из-за тех событий он не испытывал. И понимал, что это к лучшему. Восьмилетка точно бы спятил от той, чужой боли.

Правда, потом оказалось, что от крови он падает в обморок.

«Это было хрен знает когда!» — грубо встряхнул себя ведьмак.