– Позвольте-ка я помогу Вам, – Себастиан положил руку Ватсона себе на плечи, и вместе они, под ржание коня, медленно доковыляли до его дома. – Странно, что это он? – кивнул егерь в сторону коня.

– Я первый раз на нем. Наверное, чем-то ему не приглянулся. – Джон доверительно повернулся к Себастиану: – Да и вообще, мне кажется, это сам по себе очень мерзкий конь! – сказал он гораздо громче, чем следовало.

Конь в ответ заржал что-то обидное им в спину.

Они поднялись по трем ступенькам, и Себастиан ввел Ватсона в комнату. Впрочем, осмотреть ее Джон не успел, потому что главной достопримечательностью ее в этот момент был Холмс. Он стоял в ее середине, склонив голову набок.

Себастиан среагировал мгновенно – очевидно, сразу все поняв: оттолкнув Ватсона, бросился куда-то влево.

– Не это ищешь? – больно впечатавшись спиной в дверной косяк, услышал Джон насмешливый голос Шерлока. В руках Холмс вертел поблескивающий в скупом свете стилет. – Наивно было держать его на видном месте… «Mori, Holmus!», – прочитал он надпись, сделанную, видимо, на рукоятке. – Ох, любите же вы ненужные пафосные эффекты. Конь шел длинной дорогой, Джон, – объяснил зачем-то детектив Ватсону. – Его зовут Буцефал, кстати. – На улице вновь раздалось ржание.

Доктор смотрел на Себастиана – и чувствовал, что тот совершенно спокоен, а не напуган, как, наверное, должен был быть любой человек в такой ситуации. Очевидно, сказывался военный опыт. Егерь становился все более ему симпатичен.

– У меня порок сердца, милорд, – произнес Себастиан. – Не стоит меня так пугать, – в его голосе Ватсон услышал насмешку.

– Не переживайте, мистер Себастиан, – ответил Шерлок, все так же вертя в руках стилет, – на этот случай у нас есть медиум. Впрочем, предлагаю до этого не доводить.

– Ну отчего же, милорд? – с вызовом сказал егерь. Быстрым движением он засунул руку за пазуху и достал из пиджака еще один кинжал. – Предлагаю честный бой!

– Прекрасно, Себастиан! Поединок так поединок! Тем более у нас мало времени, – Холмс взял стилет боевым хватом и встал в стойку. Егерь последовал его примеру.

Ватсон напряженно наблюдал за развитием событий, все так же стоя у косяка и готовый в случае чего вмешаться.

Но почему-то ничего не происходило. Оба «поединщика» все так же продолжали стоять в боевых стойках. Только вот Джон заметил, что лицо Шерлока стало меняться: глаза сначала расширились, затем в них прочиталось удивление, а после – даже уважение и одобрение.

А после этого Холмс упал: сначала встал на колени, а затем рухнул на живот, выронив стилет, и замер все с таким же удивленно-одобрительным выражением лица.

– Туше! – воскликнул Себастиан, поменял хват кинжала и бросился к Шерлоку.

Наверное, не крикни он этого, не потрать на это время, Ватсон бы не успел.

Кинжал Себастиана уже почти коснулся спины Холмса, как Джон бросился к нему, вложив в этот бросок всю массу своего тела. Он впечатался головой в корпус егеря, и, переплетясь руками и ногами, оба покатились в угол комнаты. Ватсон почувствовал ожог в одной руке – кажется, егерь его достал – и резкую боль в другой, незабвенной.

Себастиан оттолкнул его и вскочил на ноги, встав в боевую стойку. Опершись на только что раненую руку – она все равно болела меньше, чем старая рана, – вскочил и Ватсон. Краем глаза он заметил, что стилет Холмса лежит совсем рядом, и хотел было схватить его, даже сделал движение в эту сторону – но вдруг почувствовал в глазах Себастиана усмешку.

И все понял!

Они с Холмсом попали в ловушку. Коварную, рассчитанную, хорошо расставленную. Как два абсолютно глупых животных. Одно из них, к тому же, было еще и очень самовлюбленным.