— Не возвращайся.

— Не понял?

— Ты же в ФРГ едешь — премию получать? — врач заглянул мне в глаза.

— Да-а.

— Не будь дураком, оставайся там.

Фигасе провокации пошли... Или это он искренне?

Кузнецов остановился на крыльце подъезда, закурил. Вокруг было пусто, свистели птицы, из открытого окна было слышно, как работает радио. Утренняя гимнастика. «...Лежа на полу, ноги сгибаем в коленях. Руки вытяните вдоль туловища....».

— Обустроишься там, заработаешь денег, потом невесту перетащишь. Лауреату международной премий не откажут. Особенно, если не будешь делать политических заявлений.

— Зачем вы начали этот разговор со мной? — с подозрением спросил я.

— Опасаешься? Правильно делаешь. Стукачей вокруг много. Просто... — Кузнецов задумался, потом потянул меня к лавочкам пустой детской площадки. — Я в тебе себя увидел. В молодости. Мне удалось сразу после института быстро взлететь, получить престижную работу в одном секретном проекте... А, ладно, расскажу, чтобы ты не подозревал и не думал, что я барабаню. Есть такой профессор Самодуров. В конце шестидесятых он первый начал заниматься в Союзе этологией человека. Ты же помнишь, что это такое?

— Нет, у нас на курсе не преподавали, — осторожно ответил я.

— Короче, это наука, которая занимается врожденными аспектами поведения животных. Проще говоря инстинктами.

— Лоренц, серые гуси, импринтинг... — я покивал. — Что-то слышал. Ему же Нобелевку за нее дали?

— Да, именно. Так вот. Чем больше этологи изучали животных, тем больше к ним приходило понимание, что многие открытия вполне приложимы и к человеку. В частности, все, что касается агрессии, полового поведения, альтруизма, родительских паттернов...

Кузнецов сел на лавочку, закашлялся, выкинул сигарету в урну.

— Самый большой эффект был достигнут с точки зрения анализа невербального поведения человека — поз, жестов, мимики... Они во многом носят жестко врожденный характер и по ним можно составлять точную карту психики подопытного. Даже без общения с ним.

— Вы про Самодурова начали... — я сел рядом, навострил уши. Кажется, меня пустят сейчас во что-то запретное, тайное.

— Самодуров взял выборку из 300 человек и замерил у них 174 признака, простых и сложных форм невербального поведения. Собственно я у него, среди прочих аспирантов, этим и занимался. Так вот... Мы нашли биологические маркеры не только обмана и лжи, но вообще любых форм поведения. Затем все обработали методами математической статистики, еще разок проверили не только на здоровых, но и на психических больных людях, у которых маркеры выражены наиболее выпукло. Все это получило название ХЕСС-шкала. Опять же профессор первый придумал признаки шкалы загонять перфокартами в компьютер, что еще больше ускорило обработку данных.

— Но для чего? — я все никак не мог понять, почему Кузнецов ударился в этологию.

— В начале это была чистая наука. Которая, причем, шла, да и до сих пор идет вразрез с официальной идеологией. Ведь у нас как считают? Человек рождается «tabula rasa» — чистая доска. И правильно устроенное общество напишет на ней правильного строителя коммунизма. А то, что ребенок рождается уже с набором определенных качеств, зачастую отвратительных, да еще которые невозможно изменить... Нет, такое у нас принять не готовы.