— Не раскрою.
Бывший студент Элис Густафсон, патологоанатом Стэнли Войцек, старался помочь, чем мог, но полиция в Порт-Сен-Люси и Форт-Пирсе, — как служба шерифа, так и полиция штата — невзлюбила частного детектива, само присутствие которого предполагало, что она не справляется со своей работой. Не было ни одного вопроса, который не звучал бы для полицейских снисходительно или покровительственно. После пяти дней визитов в участки и отделения, попыток поболтать о «Марлинах», «Скатах», «Пиратах», «Ягуарах», «Дельфинах» и других кумирах местных болельщиков и нескольких дюжин совместно съеденных пирожков Бену так и не удалось обзавестись надежным источником информации. В конце концов он пришел к заключению, что будь он сам одним из полицейских, он бы, наверное, реагировал и разговаривал так же, как и они.
— Миссис Саттерфилд, не беспокойтесь о Пинкусе. Я уверен, что он вернется.
— Хотела бы разделить ваш оптимизм, дорогой мистер Каллахэн, но даже ваш цветок расстроился.
— Мой цветок?
— Ну да, у вас только один цветок в квартире!
— Я знаю, миссис Саттерфилд.
— Он цвел таким большим красивым розовым цветком...
— Цвел?!
— Боюсь, что он засох.
Эхмея была подарком скрипачки из филармонии, которая была верной подругой Бена целых десять недель, пока не ушла к трубачу-французу, заявив, вполне обоснованно, что у Бена просто нет цели в жизни. Неудивительно, что за последующие два года новой верной подруги у него не появилось.
— Миссис Саттерфилд, надо было поливать этот цветок каждый... — он запнулся на полуслове, представив себе Дженнифер Чин лежащей обнаженной на красных шелковых простынях со своим французским трубачом. — Знаете что, миссис Саттерфилд?
— Что, дорогой?
— Подкормите цветок кошачьим кормом, и все будет в порядке.
— Как скажете, дорогой. И не волнуйтесь за ваше дело. Вы его раскроете!
— Конечно, раскрою.
— Просто начните с того, что вам известно.
— Как вы сказали?
— Прошу прощения?
— Ничего, миссис Саттерфилд, не обращайте внимания. Все в порядке, спасибо вам. Я вернусь через несколько дней.