Проход в Авалон охраняли тщательнее. Помимо местных тут были и имперцы, и храмовники. Мне не понадобилась сигма, нас пропустили без вопросов, увидев мою нашивку и опаленную рожу монаха. Абсолютная власть Артура пошатнулась на время. Я не сомневался, что он вернет полный контроль, да ещё и стрясет неслабый куш за свою помощь.

— Как там? — лишь тихо спросил один из защитников, когда мы проходили мимо него.

В ответ я только помотал головой. Сам надеялся, что к моменту, когда мы выйдем на поверхность, от столицы что-то останется. Но особо не верил. Приход владык не то событие, после которого всё уцелеет в первозданном виде.

Авалон, пополнившись населением в сотни раз, гудел разноголосьем и шумом стройки. Заселили и тоннели между станциями старого метро, выстроив там временные жилища. Орали дети, гавкали собаки, плакали женщины. Кто-то требовал дополнительную порцию воды у невозмутимого имперца, наполняющего бутылки из большой канистры.

Через толпу пришлось буквально пробиваться. Меня хватали за руки, что-то просили и спрашивали новости. Помог Демьян. Культист пошел рядом и все желающие пообщаться сами расступались, увидев его рясу. К служителям Вечной испытывали страх больший, чем от текущего положения.

Перед дверью в императорскую библиотеку Демьяну пришлось остановиться. Лазарь открыл почти мгновенно, но культиста внутрь не пустил. Монах не спорил, кивнул и отвернулся, засунув руки в рукава. И замер неподвижной статуей, бросив короткое «поторопитесь».

Седовласый гигант принял весть спокойно. Казалось, хранителя даже это оживило немного. Эфирные огоньки в его глазах загорелись ярче, но он меня расстроил:

— Я привязан к этому месту, ваше сиятельство. Мои перемещения сильно ограничены. Предупреждая ваш вопрос, меня можно освободить. И сделать это возможно двумя способами. Официально, но это займет немало времени, которого у нас нет. И неофициально, с вашей помощью. В вас есть всё необходимое, чтобы совершить этот ритуал.

Мы быстро шли к залу с постаментом, пока он сначала огорошил плохой новостью, а затем дал надежду. И я думал, что тут я тоже молодец получился. Намешалось во мне вот слишком удобно для разных дел.

— И вы уйдете? — пусть я и понимал, что выбора уже нет, но что случится с этим местом мне было не наплевать.

А ещё как отреагирует императорская семья на такое… Пусть это последнее, что волновало в данный момент.

— Это к лучшему, Илья, поверьте. Я говорил вам, что попрошу об одолжении. И что оно никак не навредит вам. Моё освобождение, об этом шла речь. Время настало.

Чувствовалась какая-то недоговоренность. Освободил бы я его в другое время? Вряд ли, прежде чем узнать все последствия. Я ничего не знал о причине такого ограничения. Единственное, что я знал точно, так это то, что он меня не обманывает. Духи такого просто не умели.

Будь время, я бы разобрался. Но сейчас я ощущал каждой клеточкой тела, что остались минуты. Угроза нарастала, приближалась и давила почти физически. И я давал слово, пора его соблюсти.

Мы остановились перед постаментом. Металлический узор мягко светился белым светом. Эфир, родной дом Лазаря. Хранитель указал на печать, призывая положить туда руку.

— Повторяйте за мной.

Ритуал был странно знакомым. Но уже выученные древние слова никак не укладывались в общую картину. Я чувствовал силу крови, отзывающейся во мне. Удушающий эфир, волнами проходящий сквозь меня. Что-то темное, вызывающее жажду, силу сердца владыки. Холодящий поток мира мертвых. И даже пламя огня вестников, в котором я чуть не сгорел.

Вихрь разнообразных ощущений и эмоций закручивал меня, сменяясь очень быстро. Видения прошлого, видения чужие и непонятные образы мелькали перед глазами. Я погружался и погружался в этот водоворот, повторяя слова Лазаря, что звучали у самого уха.

И очнулся, когда он положил свою руку мне на плечо.

— Готово, — хранитель улыбался, по-детски открыто и счастливо.