— Слышь, Митька, не серчай. Сегодня подрались, завтра помирились — дело житейское.

— Втроем на одного?

— Да ты что! — оскорбился парламентер. — У нас в деревне сроду такого паскудства не было. Всё один на один решилось бы…

— Ага, — с нескрываемым злорадством протянул один из парней, не принимавший участия во вчерашних событиях, — решилось бы, коли он вас метелить не начал!

Услышав это, все присутствующие дружно засмеялись. Крепыш, как видно, был до сих пор первым парнем на деревне, и его оплошке многие обрадовались.

— Ладно, — махнул рукой Дмитрий, отсмеявшись вместе со всеми, — чего хотели-то?

— Ты, это, будешь с нами против зареченских биться?

— Каких таких «зареченских»?

— Ну так за речкой две деревни — Климовка и Мякиши, они наш верх признавать не желают!

— А должны?

— А как же! Наше Будищево завсегда верх держало супротив прочих деревень.

— Что-то больно маленькое оно у вас.

— Тут видишь, в чем дело, — помрачнели переговорщики, — прежде-то наше село куда как больше было. Оттого и дом господский у нас, и церковь. Потому наш верх должон быть, а они это признавать не желают!

— И что же случилось, что вы так захирели?

— Чего-чего, дом господский загорелся.

— Это бывает, если пожарную безопасность не соблюдать, а вы тут при чём?

— При чём — ни при чём, а только из города исправник приехал со стражниками да половину мужиков и повязал. А дальше, кого по суду в Сибирь упекли, кого барин в иные деревни переселил…

— Понятно, а усадьбу-то барину за что подпалили?

— Не знаю, — насупился крепыш, — то давно было…

— Известно за что, — снова вмешался парень, поднявший прежнего главаря на смех, — больно много девок перепортил старый хрыч. Ладно бы своих дворовых пользовал, а то и на деревенских полез.