— Я уже была в шоке, волновалась за него. Но вот двадцать дней он проголодал и вдруг говорит: «Все, мне сегодня сказали, что я могу выходить. Приготовь-ка мне картошечки отварной».
Мы знаем, что голодание — тонкий и сложный процесс. А он эту картошечку с большим удовольствием тут же горяченькую навернул с маслом и стал уже дальше питаться как обычно. Без всякого выхода, без ничего, никаких у него проблем не было со здоровьем.
А странности у него действительно были. Несомненно, что он обладал экстранормальными способностями. Многие рассказывали, как он уже после смерти приходил к ним во снах и говорил какие-то знаковые вещи. В частности, Лариса, моя покойная ученица, провела целую сессию ночных контактов с Вронским. Затем она сама навещала свою маму, впрочем, это уже другая и не слишком приятная история. Возможно, в конце книги мне придется сказать о ситуации, созданной ее мамой, несколько слов. А сейчас проведу еще одну параллель с Вронским.
Родился вместе с Гитлером
Когда я работал в Зеленограде, у меня начальником был Валентин Сергеевич Богданов. По гороскопу он был Овен, но на переходе: он родился 20 апреля 1927 года. Родом из-под Ростова. А вы знаете, кто в этот день родился? Гитлер. Ему и в Германии говорили: «О, ты родился вместе с Гитлером! 20 апреля, не каждому так удается!» Ему было шестнадцать, когда в 1943-м или 1942-м году его вывезли во время войны на работу в Германию. Работал Богданов на немцев. У него такая была сложная судьба, почти как у Вронского. После Германии его забрали так же, как и Вронского, в лагерь, и он там отсиживал за то, что сотрудничал с немцами. Пацана забрали на работу немцы, а после того как освободили, наши же направили в лагерь работать. Он там заболел туберкулезом, чуть не умер, но нашел выход, может, кто подсказал. Он и сам был умный парень. Подал в обход лагерного начальства заявление на поступление в техникум. И его заочно приняли. Был сделан вызов из этого учебного учреждения прямо в колонию. Тогда государственная машина была очень жесткая, и нельзя было отказать: его должны были отпустить. Стал учиться. После лагерной жизни ему половину желудка отрезали — язва. Потом он уезжал в Киргизию, год, наверное, лечил туберкулез, вылечился, приехал и защитил кандидатскую диссертацию.
Затем стал заниматься процедурой сублимации, мы вместе делали все эксперименты. Он очень был активный, не унывал. Потом женился. Ему было лет 58, а женился он на девушке 28 лет. Создал потом вторую и даже третью семью…
Валентин Сергеевич Богданов меня обучал, что нужно смотреть на жизнь не с уровня своего мира, а немножко сверху, как смотрят даосы. То, что происходит, это некая игра. И в этой игре ты должен находить себе роль, место, не принимать эту жизнь слишком серьезно, иначе она тебя раздавит. И тогда ты более свободен, ты можешь уходить из отношений, из ситуаций, которые иначе никак не разрешить. Не решается? Значит, надо оставлять на потом или еще как-то. Это не бегство, скорее это некий принцип, как в дзюдо. Надо использовать силу противника ему во вред.
Мы синхронизированы с энергией солнечной системы, космически уплотнены до некоего максимума.
Я внимательно на него смотрел, действительно, человек не просто фантазирует на какую-то тему, У него был жизненный опыт, была своя линия поведения, широкий кругозор. Он много и интересно рассказывал и про отношения мужчин и женщин, рассуждал о построении общества, о государстве и так далее. Он постоянно выступал в научных собраниях. Был типа Жириновского. Жириновский ведь тоже родился в апреле, 26-го, а он 20-го, но у него тоже такой очень активный, напористый характер. Его часто обзывали за спиной демагогом.
Как-то он меня достал, и я говорю:
— Валентин Сергеевич, вы знаете, что о вас говорят?
— Что?
— Что вы демагог.
Он так напрягся. Я:
— А вы знаете, кто такой демагог?
— Кто?
— Это человек, который в постели может доказать женщине, что мягкий член — это очень даже неплохо.
Он рассмеялся и говорит:
— Да, это я могу.
С этого момента мы друг друга зауважали. Он был для меня и начальником, но в то же время и другом. Была у него жизненная закалка — очень сильная. Когда у меня бывали в жизни всякие неприятности, я вспоминал его и говорил себе, что по сравнению с его жизнью — это все мелочи. Мы с ним очень часто ездили в командировки и часто обсуждали разные темы. Не чурался он и астрологии, но больше все-таки верил науке.