Его тело еще не успело вернуть привычную крепость и силу – сказывались и побои, и долгий плен, и откат после снадобья Иде – но разум сына Серого Медведя уже очистился и обрел прежнюю ясность и волю. Передо мной снова появился конунг, а не измученный зомби. Между бровей Рагнара залегла упрямая складка, а серые стальные глаза вглядывались в подступающую темноту над морем, словно просвечивая ее до самого Барекстада. До самого захваченного коварным врагом Длинного дома… куда нам уже не суждено вернуться.

– О том, куда мы направимся на рассвете? – догадался я.

– Нам некуда бежать, друг мой. – Рагнар вздохнул и заерзал на камне. – Мой отец и его хирд пируют с эйнхериями, а все ярлы или мертвы, или склонились перед новым конунугом. Черное Копье отыщет нас на любом из островов Эллиге, и никто не осмелится даже открыть дверь сыну Серого Медведя и его людям… Не лучше ли было тебе оставить меня на Барекстаде? Почему ты, безродный склаф, верен мне, когда предали даже те, кто бок о бок сражался с моим отцом?

– Ты назвал безродного склафа тэном, конунг, – усмехнулся я. – Может, я не рожден севером, но у меня есть честь. Я не из тех, кто легко меняет друзей.

– Даже если за твоими друзьями по пятам шагает смерть?

– И все же мы еще живы, конунг. – Я пожал плечами. – Пусть на Эллиге приюта нам не найти, на островах мир не заканчивается. За Большим Морем есть и другие земли, а «Лебедь» унесет нас куда угодно.

– Стать изгнанником, бродягой без рода и дома?.. – пробормотал Рагнар. – Мне впору назвать себя сэконунгом.

– Ты – Рагнар, сын Бьерна Серого Медведя. – Я возвысил голос. – Истинный конунг Эллиге! Даже если сейчас нам придется бежать, однажды ты приведешь сюда сотни кораблей и вернешь то, что твое по праву!

– Может, и так. Мои предки находили за морем богатство… или смерть. Но мы можем найти друзей и союзников. – Рагнар вдруг повернул ко мне голову и прищурился. – Скажи, Антор – откуда ты родом? И кем ты был у себя дома? До того, как назвался человеком тэна Олафа Кольбьернсена?