— Я не хотел. Я ему ничего не говорил — Вы мне верите? Но он сам посмотрел на доску с ключами, увидел, какого не хватает и… вышел за дверь. Я не думал… понимаете? Вы ведь у нас были только одна. Одна постоялица в этот день. Ринт-Крук маленький, я говорил.

Руки администратора, пока тот заваривал чай, дрожали.

— Ничего, — выдохнула Лин хрипло — взгляд ее упирался в тарелку с супом. В бульоне плавала разварившаяся вермишель, крупные куски картошки, ломтики моркови и веточки укропа. Суп пах вкусно, но аппетит все не приходил. А Дэнни — так звали администратора — старался не смотреть ей в глаза, чувствовал себя виноватым.

— Если бы я знал…

— Вы не знали.

— Я бы…

— Вы бы ничего не сделали. Не смогли бы.

— Я позвал бы на помощь. Может быть… Хотя бы.

— Бесполезно. Не важно. Бессмысленно, Дэнни. Не корите себя.

Он и так был к ней добр — незнакомый мужчина из незнакомого города. Отказался брать деньги за номер, за еду, все предлагал и предлагал посильную помощь — позвать доктора, набрать деньги на обратный билет домой — попросту не знал о том, что у нее больше нет дома.

А больница… Белинда много думала об этом после того, как проснулась в полутемном номере, лежа в кровати и чувствуя ноющую боль в груди. Ей нужна хорошая больница, дорогая — полное обследование, лекарства, наверное, много лекарств, а денег так мало — ей не хватит. Тысяча долларов — это очень мало, а врачебная помощь нынче стоит дорого.

— Пусть он Вас осмотрит — наш доктор. Он — неплохой специалист.

— Не нужно.