В смятении Ричард покинул комнату, пытаясь представить себе остров Норфолк без майора Росса. Каша уже заварилась – по вине рядового пехотинца Генри Райта. Райта застали на месте преступления, когда он насиловал Элизабет Грегори, десятилетнюю девочку из Куинсборо. В довершение всего это было уже второе преступление Райта: два года назад в Порт-Джексоне его приговорили к казни за изнасилование девятилетней девочки, но его превосходительство заменил казнь пожизненной ссылкой на острове Норфолк. Таким образом, он вновь передоверил важное решение майору Россу. Вместе с Райтом на остров прибыли его жена и годовалая дочь, но, узнав о новом преступлении мужа, миссис Райт подала прошение майору, желая со следующим кораблем покинуть остров и вернуться в Порт Джексон. Росс согласился. Он велел трижды прогнать Райта сквозь строй: сначала в Сидней-Тауне, затем в Куинсборо и наконец в Порт-Джексоне. Наказание в Сидней-Тауне состоялось в тот самый день, когда заболел майор Росс. Раздетого до пояса Райта прогнали между двумя шеренгами людей, жаждущих отомстить ему и вооруженных мотыгами, топориками, дубинками и хлыстами.
Изнасилование ребенка погубило репутацию пехотинцев даже в глазах самых непокорных каторжников. Все жители Норфолка возмущались тем, что губернатор Филлип решил избавляться от лишних забот, ссылая неугодных на остров.
Росс абсолютно прав, думал Ричард. Если он умрет, здесь начнется война.
Но майор не умер. Несколько недель его жизнь висела на волоске, Ричард, Стивен и немногочисленные друзья постоянно навещали больного. Затем боль начала утихать. Доктор Коллам так и не понял, что случилось с камнем, – или он растворился, или поднялся обратно в почку. Боль исчезла не вдруг – она угасала мало-помалу. Через две недели после первого приступа майор смог самостоятельно спуститься по лестнице, а еще через неделю стал прежним резким, безжалостным и желчным майором Россом, которого знали, любили, боялись или презирали все островитяне.
Чаша весов склонилась в сторону корпуса Нового Южного Уэльса, когда в августе тысяча семьсот девяносто первого года к острову подошла «Мэри Энн» – первый корабль после апрельского рейса «Запаса» и первое транспортное судно в этом году. На нем прибыли еще одиннадцать солдат, три жены и девять детей, а также сто тридцать три каторжника – сто тридцать один мужчина, женщина и ребенок. Когда живой груз перевезли на берег, численность населения Норфолка составила восемьсот семьдесят пять человек. «Мэри Энн» везла девятимесячный запас провизии, но, как обычно, тот, кто ведал грузами, просчитался насчет аппетитов островитян и пассажиров. В итоге запасов хватило всего на пять месяцев.
Новую партию каторжников составляли тридцать два неисправимых преступника, давний бич губернатора Филлипа, и девяносто девять изможденных, умирающих от голода переселенцев с «Матильды» – транспортного корабля, прибывшего в Порт-Джексон. «Матильда» и «Мэри Энн» стали первыми из десяти кораблей, отплывших из Англии в конце марта, а это означало, что они проделали путь с большей скоростью и не тратили время на стоянки в портах. «Матильда» доплыла до Порт-Джексона за четыре месяца и пять дней, ни разу не остановившись в порту, «Мэри Энн» почти не уступала ей по скорости. Поскольку плавание было непродолжительным, пассажиры судов выжили. Корабли принадлежали тем же подрядчикам – Кэмдену, Калверту и Кингу. В пути задержался только грузовой корабль королевского флота «Горгона», да и то из-за длительной стоянки в Кейптауне, где команде было приказано закупить как можно больше скота. Поскольку «Горгона» везла почту и посылки, старожилам Норфолка осталось лишь горестно вздохнуть и настроиться на долгое ожидание. Неизвестность и отрезанность от мира тяготили колонистов. Вдобавок капитан «Мэри Энн», Марк Монро, был настолько невежественным, что не смог рассказать толком, что происходит в большом мире.
Однако Монро не преминул начать на острове продажу привезенных им товаров.
– Стивен, – сказал Ричард, – помнишь, когда-то ты предлагал мне братскую помощь? Ты не мог бы одолжить мне немного денег? Я отдам их векселями – разумеется, с процентами.
– Я охотно одолжу тебе денег золотыми монетами и дождусь, когда ты вернешь мне долг золотом, – с хитрой улыбкой отозвался Стивен. – Какая сумма тебе нужна?
– Двадцать фунтов.
– Сущие пустяки!
– Ты уверен?
– Брат, я получаю щедрое жалованье от правительства. За время пребывания на острове у меня скопилось две или три сотни фунтов – точно не знаю, я никогда не спрашивал об этом казначея. Мои потребности просты, мне все равно, чем оплачивать их, – золотом или векселями. А у тебя есть жена и скоро появится ребенок, не говоря уже о доме, который давно пора достроить. – Закрыв все ставни, Стивен снял со стены челюсть акулы, пойманной им еще на «Александере», нажал какую-то пружину и открыл потайную дверцу в стене. Из тайника он вынул увесистый кошелек.
– Вот тебе двадцать фунтов, – сказал он, отсчитывая монеты на ладонь Ричарда. – Как видишь, без гроша я не остался.
– А если кто-нибудь польстится на акулью челюсть и обнаружит тайник?
– Надеюсь, челюсть окажется последней в списке воров. – Стивен спрятал кошелек и снова повесил на стену трофей. – Пойдем, пока какой-нибудь толстосум не опередил нас.
Ричард купил несколько мер муслина с рисунком тонких веточек, уже давно сообразив, что Китти сказала ему не всю правду: платья для служанок обычно шили из шерсти, а три ярда муслина действительно могли стоить три гинеи. Должно быть, судья просто пожалел плачущих, растерянных девушек, а присяжные поддержали его. Кроме того, Ричард купил дешевый коленкор для повседневной одежды, катушку ниток, иголки, ножницы, линейку длиной в ярд и мастерок для себя, железную печку с решеткой, поддоном для золы и отверстием для дымовой трубы. У капитана Монро нашлась и разборная дымовая труба из тонкой стали, но он запросил за нее больше, чем за всю печку. Оставшиеся деньги Ричард потратил на плотную хлопчатобумажную ткань, из которой получились бы отличные пеленки, и темно-красную шерстяную саржу на зимние пальто Китти и малышу.
– Ты израсходовал почти столько же денег, сколько на покупку двенадцати акров земли, – заметил Стивен, проверяя, прочно ли привязаны покупки веревкой к саням. – Этот Монро – настоящий разбойник.
– Земля требует труда, а трудолюбия мне не занимать, – отозвался Ричард. – Но я хочу, чтобы моей жене и детям жилось на Норфолке как можно удобнее. Шерстяная и холщовая одежда не годится для этого климата, ткань, которую нам выдают со склада, расползается при первой же стирке. Лондон опять обманул нас. Однако, поскольку Китти шьет лучше, чем готовит, скоро у нас появятся обновы. – Он просунул руки в упряжь и застегнул пряжку на груди. Сани легко сдвинулись с места, хотя их груз весил не менее трехсот фунтов. – Кстати, сегодня вечером мы ждем тебя к ужину, Стивен.
– Благодарю за приглашение, но принять его не смогу. Мы с Тобиасом решили отпраздновать отлет птиц с горы Питта, поужинав двумя прекрасными рыбинами, которых я сегодня утром поймал на рифе.