– Какой-то ты неразговорчивый. Для банщика это плохо. Придётся отвести тебя в другое помещение. Где становятся разговорчивыми все. Даже глухонемые.

Паго сделался белым и тусклым, как толчёный мел. Он запищал, срывающимся голосом:

– Так ты же ничего не спрашиваешь? Что ты хочешь от меня узнать?

– Что ты можешь рассказать про Минсур? Или ты опять потребуешь меня уточнить, кто это такая?

– Минсур лет пять назад подрабатывала у меня при бане. По блудной части. В последнее время иногда сама захаживала за девочками. Очень редко. Ей зачем по баням ходить, она всех и так знала? А тут делиться нужно. В баню ходит иногда.

– Редко? Она же здесь живёт?

– Она ко мне ходит, когда одна. А с подругами ходила в другие места. Здесь в квартале, какой муж одобрит, чтобы его жена со сводней якшалась? Да и вдовам зазорно.

– В молодости ты её лучше знал?

– Когда у меня работала, конечно. Она из дома убежала. Почему, я не спрашивал. Где-то в горах жила. Добралась с попутным караваном в Сарай. Я её взял к себе. Дальше, известное дело. Сойдётся с каким мужиком – уйдёт ненадолго. Потом опять объявится. По чужим кварталам не шлялась, всё со своими, черкесами. Это уже потом, как от меня совсем ушла, стала больше в других местах слоняться. Сказки начала рассказывать.

– С Шамсинур она давно водилась?

– Ещё, когда у меня была. Здесь часто бывал муж Шамсинур старый Зерубабель. Он бывало с местными ребятами у меня в бане сиживал, дела обсуждал в отдельной комнате. Шамсинур тоже сюда часто ходила. Она по-черкесски хорошо говорила. Бывало ведь и так, что сходились люди с гор, которые кипчакского не знали вовсе. Кто-нибудь переводил. Иногда Шамсинур переводила. А иногда кто другой. Только Шамсинур сидит тихонько в уголке и виду не даёт, что всё понимает. Потом мужу докладывает, что мимо перевода говорили.

– Франки сюда ходили?

– В баню? Да ты что? Они здесь по домам шляются постоянно. Сейчас много христиан среди наших стало. К Минсур захаживали часто. Бывало, она для них девочек из моей бани водила.

– Скажи, Минсур фату носит?

Паго задумался.

– Видел как-то раз. Она как раз из города шла вечером. Я даже не узнал её. Ещё подумал, она же христианка вроде, а лицо закрыла.

– Давно это было?

– Точно не упомню. То ли в прошлом году, то ли в позапрошлом.

Злат поднялся:

– Она далеко живёт? Пойдём проводишь.