– А на Булгарской пристани?
– Там уже по названию видно, кто верховодит. С ними кипчаки. Там же трутся русские и ясы с ваших краёв, которые в мусульманскую веру ушли. Они и кавказских ясов привечают. Тем более, что те, как и русские, православия держатся. Мудрёного тут ничего нет. Булгарская пристань – это река до Руси и Сибирских гор. Она и объединяет русских, булгар, мордву, ясов. Хоть у них и языки разные и веры. А интерес один – северная торговля, великий речной путь. Южная пристань – Бакинское море. Персы, арабы, турки. Франки в большую силу входят. А франки сейчас всё больше с черкесами и зикхами дела имеют. Через крепости на море. Вот и получается, что город вроде монгольский, говорят все по-кипчакски, а верховодят где персы, где хорезмийцы, где булгары. Кипчак ведь в поле силён, а в городе он всадник без коня. Птица без крыльев.
Злат на секунду задумался, словно вспомнив что-то.
– Птица… Птицы… Ведь эти монахи и в убийство Лалы впутаны каким-то боком. Голуби ихние. Да, один ещё пропал..
– Повар говорил, что Санчо до Сарая водил знакомство с Мухаммед-ходжой, эмиром Азака, – напомнил юноша.
– В Азаке, как раз венецианцы открывают свою факторию. Генуэзцам это, как острый нож. Не к эмиру ли Азака они подбирались через его сестру? Ох, надоели мне все эти интриги и хитросплетения! Ну, ничего! Сейчас тряханём черкесских сводней и узнаем, кто нас за нос водил все эти дни. Сколько верёвочке не виться, а конец будет.
К удивлению Илгизара коней они направили прямо к дому того самого виноторговца, к которому заезжали по дороге в Белый Дворец. Время потихоньку шло к обеду и хозяин уже выбрался из прохладного погребка во двор. Это был немолодой крепкий черкес, в лёгкой войлочной шапочке на стриженой голове. В глаза сразу бросался дорогой наборный серебряный пояс, которым была подпоясана шитая рубаха.
– Хороший гость всегда попадает к обеду, – приветствовал он наиба.
– Долго ещё до обеда, так что я не в гости, почтенный Джарказ.
– Так пойдём посидим в тенёчке, расскажешь своё дело, – добродушно отозвался виноторговец, – Как только этот тощий водовоз заявился сюда со своими кувшинами, я сразу понял, что и ты меня навестишь. И попробуешь разузнать побольше про эти пустые горшки.
– Твой тонкий нюх и так уже уловил в них запах Кавказских гор.
Джарказ пренебрежительно махнул рукой:
– Не нужно иметь никакого нюха, чтобы догадаться, откуда могли морем привезти вино. Я так понял, что ты хочешь познакомиться с хозяином кувшинов?
Злат даже подпрыгнул от неожиданности:
– Ты знаешь, кто это?
– Нет, конечно, – невозмутимо продолжил Джарказ, – Но, я давно торгую вином. В таких точно кувшинах. Вино нельзя переливать – оно быстро испортится. Поэтому в лавки или домой покупатель берёт целый кувшин. Вещь недешёвая. Обычно виноторговцы берут их только у проверенных мастеров, которые берегут своё доброе имя, как зеницу ока. Кому охота, чтобы кувшин треснул в дороге и дорогое вино вытекло? Ты уже обратил внимание на мои слова «доброе имя»? Каждый мастер ставит на кувшины своё клеймо. На тех кувшинах никакого клейма не было.
– Мало ли на каких кувшинах нет клейм?
– Это дорогие кувшины, и без клейм их делают только по специальному заказу.
– Хочешь сказать, что они предназначаются для грузов, которые идут мимо таможни?
– Вино, своеобразный товар. У нас им торгуют свободно, а по ту сторону Бакинского моря, есть свои трудности. За порядком следят мусульманские мухтасибы и вино часто приходится продавать тайком. В основном, этим занимаются христиане. Но, в наших краях, слава Всевышнему, вина пьют больше, поэтому такие кувшины частенько попадают и к нам. Так вот. Я уже говорил, что кувшин дорого стоит, а покупателю он не нужен. Поэтому он возвращает потом пустой кувшин, а на случай, если нечаянно разобьёт или испортит оставляет залог. Весь вопрос в том, что дальше?