– Степан Осипович, этот снаряд не имеет бронебойной головной части, а только фугасную. И вся модернизация будет заключаться в извлечении самодвижущейся мины и замещении ее равным количеством взрывчатки с сохранением центровки. А мину мы используем позже, по прямому назначению. Пусть взрыв получится и очень мощным, но это будет взрыв снаружи корпуса корабля, а не внутри, как в случае с «Москитом». Хотя крупные бронепалубные крейсера, которых у англичан тоже достаточно, он будет уничтожать на раз.

– Понятно! – ответил адмирал Макаров и перевел тему разговора: – Сергей Сергеевич, вы только что сказали, что и вы и «Быстрый» – это эскадренные миноносцы сопровождения. А водоизмещение? На мой глаз, у вас где-то от шести до восьми тысяч тонн. Это совсем уж не миноносец, а крейсер первого ранга получается.

– Степан Осипович, всю первую половину двадцатого века боевые корабли будут набирать водоизмещение. Потомки известных вам эскадренных броненосцев наберут до шестидесяти–семидесяти тысяч тонн водоизмещения и будут вооружены девятью орудиями единого калибра в шестнадцать дюймов. И это при крейсерской скорости хода в тридцать узлов. Но это динозавры, уже вымершие к моему времени по указанным вами же причинам. Появилось мощное и дальнобойное оружие, способное уничтожать сверхдорогие артиллерийские корабли с безопасной дистанции. Крейсера успели набрать водоизмещения до двадцати пяти-тридцати тысяч тонн при тех же скоростях до тридцати пяти узлов. Ну а корабли водоизмещением в шесть-восемь тысяч тонн – это эсминцеподобные корабли разного назначения, как, например, наш, предназначенный для охоты за подводными лодками за пределами прибрежных вод. Поэтому мы так и называемся – Большой Противолодочный Корабль. Правда, в последнее время гулял слух о начале проектирования серии универсальных эсминцев до двенадцати тысяч тонн водоизмещения, но это только слух.

Адмирал Макаров жадно впитывал информацию.

– Сергей Сергеевич, вы сказали, что потомки броненосцев будут вооружены девятью орудиями единого калибра; скажите, что такое единый калибр и как можно разместить на броненосце девять орудий?

– Ну, во-первых, единым называется главный калибр при отсутствии среднего. Кстати, в качестве противоминного калибра на таких кораблях используются орудия калибра сто двадцать-сто тридцать миллиметров. Как главный калибр на «Быстром». Из расчета два ствола противоминного на один ствол единого. Они же зенитные орудия для отражения атак летательных аппаратов. А на второй вопрос, тут рисовать надо… Встретимся – покажу картинки. Вы про «Мичиган» слышали? Американцы строят броненосец очень интересной конструкции, так называемая линейно-возвышенная схема… Это когда вторая башня расположена сразу за первой и выше ее, а на корме аналогично. Это уже чистый линкор, поскольку имеется возможность соединить все орудия в одном бортовом залпе. Есть еще дредноутная схема, кстати через год англичане должны начать строить свой «Дредноут» – вот там тоже единый калибр, но все башни на одном уровне, ромбом, и бортовой залп в четыре пятых от полного. По крейсерам могу сказать только то, что они будут развиваться в том же направлении, только иметь меньший калибр орудий, меньшее бронирование и водоизмещение, и большую скорость. И так же, как нынешние броненосные крейсера типа «Асама» некоторые называют броненосцами третьего класса, так и будущие линейные крейсера можно смело назвать линкорами второго класса. Все предназначено для боя в линии, для концентрации огня по одной цели. Поэтому линейно-возвышенная схема довольно быстро вытеснит дредноутную…

– Конечно, – хмыкнул Макаров, – никто не захочет возить с собой балласт. Да и ваши пушки, хоть и малого калибра, все равно установлены по этой самой линейно-возвышенной схеме…

– Мал да удал, Степан Осипович, – улыбнулся я, – на Эллиотах, Бог даст, мы их вам в деле покажем. Канонерку и вспомогательный крейсер мы именно пушками уничтожили, но кто не видел, тот не поверит. И причем пушками «Трибуца», а не «Быстрого». Да и два отряда японских эсминцев этой ночью тоже ими. Один выстрел в секунду и дальность в сто тридцать кабельтовых – это вам не воробей чихнул.

– Посмотрим, посмотрим, Сергей Сергеевич. Вы лучше скажите, что вы с господином Одинцовым дальше делать собираетесь?

– Степан Осипович, детально об этом надо говорить с самим Павлом Павловичем, но в общих чертах план таков. Базироваться на островах Эллиот – это раз. Зарегистрироваться вспомогательными крейсерами – это два. Прервать судоходство на японских морских коммуникациях – это три. Помочь вам внести в существующие корабли кое-какие мелкие усовершенствования – это четыре. Это, так сказать, по моей, военно-морской части. По линии майора Новикова можно было бы попробовать передать опыт двадцатого века частям сухопутной армии, чем он, кстати, сейчас вполне активно занимается с полковником Агапеевым. Сейчас пока теоретически, а вот вечером будет практический показ скоротечной десантной операции в стиле конца двадцатого века… Нет, вру, Степан Осипович – при крупных десантах они у нас прямо на плавающих боевых машинах десантировались, как вспомню – аж мороз по коже… Ну, тогда пусть пока будет малый оперативный десант, все равно кое-что прояснит. Но самый главный вопрос – на господах Одинцове и Иванове. Именно капитану первого ранга Иванову ехать в Санкт-Петербург и прорываться в высшие эшелоны власти, но об этом лучше разговаривать с самим Павлом Павловичем. Если хотите, я попробую вызвать его в рубку.

– Хорошо, Сергей Сергеевич, вызывайте, – услышал я и, закрыв трубку рукой, шепнул стоящему рядом вахтенному лейтенанту: – Пошли кого-нибудь за Одинцовым, скажи – «Макаров на связи, хочет говорить».

А Макаров тем временем, на минуту замявшись, продолжил:

– Что-то я, Сергей Сергеевич, никак не пойму, кто из вас там командир? У меня как бы в глазах двоится – то получается, что вы, а то, что господин Одинцов…

Я вздохнул.

– Все очень просто, Степан Осипович – из всех политических приемов я знаю только «апоплексический удар табакеркой», коим побороли не то Павла Первого, не то Петра Третьего. А сии приемы в двадцатом веке нанесут куда больше вреда, чем пользы. А вот общение с Павлом Павловичем явно пойдет высочайшей фамилии на пользу, тем более что она не исчерпывается государем-императором или, к примеру, генерал-адмиралом. Но подробнее об этом с самим Павлом Павловичем. В то же время он очень мало понимает в военно-морском деле, и пока все идет хорошо, он ни в коей мере не будет вмешиваться в мои распоряжения. ТАМ, в две тысячи семнадцатом, положение было примерно таким же. Команда Тимохина под руководством Одинцова, осуществляла эксперимент, корабли моей группы и рота морской пехоты были им приданы как транспортные средства и для охраны-обороны. Видите ли, когда существует полное согласие в поставленных целях, то иногда и не важно, кто из нас главный. Я, например, над этим вопросом по большей части даже и не задумываюсь. О, кстати, вот и Павел Павлович идет.

Одинцов взял у меня трубку и произнес:

– Добрый день, Степан Осипович, я вас внимательно слушаю?

– Павел Павлович, – ответил Макаров, – меня смущают слова Сергея Сергеевича, о неких ваших политических планах, при этом он наотрез отказался разговаривать об этом без вас. Можно об этом немного поподробнее?

– Степан Осипович, – ответил Одинцов, – мои политические убеждения просты и ясны, и я совершенно не собираюсь их скрывать, более того, они и есть моя работа. Изложить?

– Будьте любезны, Павел Павлович, – с любопытством в голосе произнес Макаров.