До самого утра Сашка спокойно спал, приступы тошноты больше не возвращались, да и загадочным образом загоревшие под джинсами ноги тоже никак не беспокоили, лишь немного побаливали икры от вчерашней беготни. Иммунная система Санька, яростно атаковав проникшие в кожу нуклиды мощным приливом крови, к утру успокоилась, прекратила сопротивление, словно бы осознав бесполезность борьбы с опасным и сильным противником. Организм радиации сдаётся быстро, взамен получая мирную передышку на несколько дней…
Утром Сашку оглушительным трезвоном разбудил телефон. Звонил неугомонный Лёха Куземко. Ему в голову пришла неплохая, в общем-то, идея – прокатиться на «ракете» в Киев к старшему брату, а в понедельник вернуться в Припять, если школа начнёт работу. Если не начнёт… ну, тем лучше! Да пусть хоть провалится в тартарары эта школа!
Сашка оценил идею на «пять с плюсом». Правда, путешествие на «ракете» – удовольствие не из дешёвых: в обе стороны десятку на рыло вынь да положь. Придётся позаимствовать деньги из семейного бюджета. Ясен пень, голову мамка оторвёт! Ну, так это когда будет?! Воскресное четырёхчасовое плавание по реке и Киевскому водохранилищу того стоит!
Недолго думая, Санька оставил записку маме, положил в любимую кожаную сумку нехитрый провиант из холодильника и ровно в 8 часов захлопнул за собой дверь квартиры.
Именно в эти мгновения городской узел связи прервёт трансляцию из Москвы. Тревожный женский голос из радиоточки сообщит пустой квартире о назначенной на 14 часов эвакуации жителей города Припяти…
Глава шестая
Зелёный «РАФ – 2203» выехал на Центральную площадь и сбросил газ. Водитель микроавтобуса старший лейтенант Климчук несколько секунд раздумывал, поворачивать ли на проспект, а потом решительно утопил педаль газа и «РАФик», набирая скорость, понёсся по улице Курчатова в сторону 16-этажной высотки с гербом СССР.
– Да куда тебя несёт, чёрт усатый! – возмущённо загудела низким грудным голосом полная медсестра. – Дороги не знаешь?!
– Нам по чернобыльской трассе ехать ни к чему, – авторитетно заявил старлей, – лишних бэров наберёмся возле реактора. Поедем по объездной в Иванков, оттуда сразу на Киев. Вы лучше окошко поднимите, а то наглотаются пацаны радиоактивной пыли. Что-то они у вас совсем сомлели.
Екатерина оглядела дремлющих Стасика, Богдана и Ромку. С нежностью погладила сына по некогда пышным, а теперь под полубокс остриженным волосам.
– Да это я им реланиум дала: пусть подремлют в дороге, – вновь заговорила медсестра. – Уж очень беспокойные вечером были… Он у меня бедовый, Стаська-то. В прошлом году на льду упал, руку сломал. Другие падают и ничего. А этот руку сломал. Правую. Кому горе, а ему в радость – уроки делать не надо. Вот. А вчера и вовсе что придумал – с соседскими ребятишками проник через оцепление к станции и почти вплотную к реактору подошёл! Хорошо милиция их там поймала, а то уж не знаю, что бы и было… Вчера мужа в Киев отправила, сегодня сына везу…
Екатерина промокнула платком глаза, сдерживая слёзы.
– Прямо к реактору?! – изумлённо ахнул Володя. – Так там же у завала сотни рентген! Как же пацанов туда-то подпустили?
– А вот не знаешь, как ребятня умеет сквозь игольное ушко пролазить? – вздохнула медсестра. – Своих-то, небось, деток нет ещё?
«РАФ» вылетел на Заводскую улицу и свернул на объездную. Володя до предела утопил педаль газа. Стрелка спидометра поползла к сотне.
– Время – бэры! – продолжил разговор Климчук. – Надо было респираторы захватить. Да как же нету-то?! Жена у меня в Минске и сын Алежка. Полтора годика уже. Я сам, как химико-технологический закончил, на сверхсрочную пошёл. Прописку столичную получил и квартиру однокомнатную. А вчера нас, значит, подняли по тревоге – и сюда всю дивизию, японский керосин! Теперь, вот меряю рентгены с радами!
Володя сердито хлопнул правой рукой по лежавшей на соседнем кресле свинцовой коробке радиометра. «РАФик» тут же подпрыгнул на ухабе. Климчук одумался и схватился за баранку обеими руками. Стасик щёлкнул зубами во сне. Богдан и Ромка стукнулись бритыми головами, но не проснулись.
– Да тише ты езжай, бульбаш усатый! – недовольно загудела Екатерина.
– Не картошку, чай, везешь!
Старлей обиженно крутанул рукой чёрные роскошные усы: