Ангелина Константиновна облегчённо рассмеялась: потеплело на душе у старой докторши – раз парнишка в себе, значит очухается.

– Ну, конечно, глупой голове радиация нипочём! А вот что со щитовидкой прикажете делать, молодой человек?!

Услышав женский голос, Стасик вздрогнул, широко раскрыл глаза и тут же облегчённо вздохнул, увидев, что краешек простыни, хоть и проходит ниже ватерлинии пупка, но всё же надёжно прикрывает прочие части тела. Стась покрутил головой по сторонам. На соседних койках безмятежно сопели носами Богдан и Ромка. Другие кровати огромной, в четыре окна палаты пустовали: ночью особо пострадавших работников станции, вместе с переоблучёнными пожарными отправили самолётом в Москву. Тех, которые были способны передвигаться самостоятельно, повезли на трёх «Икарусах» в Киев.

Отправку ребят Гуськова задержала умышленно – в дороге мальчишки неизбежно нахватались бы дополнительных рентгенов от взрослых людей, пораженных лучевой болезнью 3-й и 4-й степени тяжести. Да и не хотелось заведующей 6-й клиники Москвы, чтобы дети видели почерневших от ядерного загара мужиков, страдавших от непрерывной рвоты и диареи. Только в книгах лучевая болезнь овеяна неким ореолом романтики. В реальности всё дико и страшно.

Под утро в медсанчасть прибежали перепуганные мамы ребят. Принесли чистую одежду и простыни – больничное бельё оставалось радиоактивным, даже после многократной стирки. Несмотря на сопротивление врачей, мамочки ворвались в палату, в ажитации трясли спящих сыновей, голосили, ругались, проклинали всех на свете… Сцена была тяжёлой. Предвидя это, опытная Прилепская, сберегла ребячьи нервы, заранее погрузив мальчишек в медикаментозный сон. Потом капала валерьянку себе и мамам. Потом требовала с них согласия на госпитализацию в Москву, вновь и вновь повторяя, что ребята нетяжёлые, что гарантируется полное выздоровление, но лечить щитовидки нужно срочно, чтобы не пришлось глотать всю жизнь левотироксин. Мамки про Москву и слышать не хотели, требовали вылечить детей здесь, сейчас, и притом немедленно. Тогда к разговору подключилась доктор Гуськова, предложив доставить ребят в сопровождении мам, в киевскую клинику института радиологии.

Такой вариант устроил всех, и мамки, немного успокоившись, ушли домой собирать вещи.

Как ни хотелось Ангелине Константиновне следить за выздоровлением ребят лично, но она осознавала, что детским глазам не следует видеть ужаса, который развернется в 6-й клинике Москвы в ближайшие дни, когда десятки переоблучённых людей начнут мучительно уходить из жизни…

Доктор Гуськова присела на стул возле кровати Стасика, взъерошила рукой его густые, радиоактивные патлы. К радиации ей не привыкать.

– Послушай меня, дружок, – доверительно сказала она. – Ты уже взрослый, и можешь спокойно понять и принять то, что может напугать твоих младших друзей. Сейчас, после первой бурной реакции организма на облучение, у тебя наступил период мнимого благополучия. Ты чувствуешь себя хорошо, лишь немного хрипят голосовые связки. Но так будет не всегда. Щитовидка уже натянула рентгены, и через несколько дней у тебя разовьется острая лучевая болезнь 1 степени тяжести. Третья неделя болезни будет самой тяжёлой. Это крайне неприятно, но совсем не смертельно! Замечательно, что в нужное время и в нужном месте оказался железобетонный забор! Поэтому, надеюсь, у тебя не поражён костный мозг. Конечно, будет длительная диарея. Кожа на лице облезет, но регенерирует самостоятельно. Волосы выпадут, но к осени вырастут новые. Щитовидку вылечим. В августе будешь полностью здоров!

– В августе?! – завопил потрясённый Стасик. – Три месяца?!

– Вот видишь, и голос прорезался! – улыбнулась пожилая докторша. – Да, три месяца. Может раньше. Мы знаем, как воздействует радиация на взрослый организм, но понятия не имеем, как поведёт себя детский.

– Ну, я-то не ребёнок! – насупился Стась.

– Я имела в виду младших, – деликатно сказала доктор Гуськова.

– То есть нас? – подал голос проснувшийся Богдан. – Теперь мы проболеем всё лето?

– Это Стасик во всём виноват, дебил детсадовский! – фальцетом выкрикнул Ромка.

– Так, щас, на фиг, обоих закопаю! – грозно рявкнул мгновенно вскипевший Стась.

Он было рванулся с койки к младшим ребятам, но тут же в ужасе попятился и юркнул под простыню – из одежды на нём был только загар, да и тот на лице.

– Зазырь, какая у него рожа стала! – радостно крикнул Богдан Ромке. – Аж через загар покраснел!

– Классно получилось! – весело подтвердил Роман.

Мальчишки зашлись в приступе кашля и смеха. Стасик камнем застыл под простынёй, желая провалиться сквозь землю.