– Правильно. Но древняя магия не служит ни чьей выгоде. Они заперли Джея на сорок лет, но в ритуале есть лазейки и для заключенного: например, никого нельзя запереть в одно зеркало, только в зеркальный зал, а еще если он найдет того, кто согласиться занять его место, то может покинуть зеркала раньше времени.

Незаметно меня увлек его рассказ. Такой интересный сериал показывают! Меня распирало от миллиона вопросов, от «что такое зеркальный зал» до «что будет с нервным колдуном из моего мира», но мы уже поднялись по лесенке, перила которой были увиты только начинавшими зацветать розами, и вышли на площадь.

От количества людей в разноцветных одеждах рябило в глазах. Такого нам Лилия Сергеевна на экскурсиях не показывала! Цвет, звуки и запахи заполнили все пространство и поглотили мое внимание.

Площадь окружали невысокие домики с красными крышами. Оконные рамы также были красными, а с балкончиков свешивались оранжевые, желтые и фиолетовые цветы с черными серединками и округлыми листьями, заостряющимися на кончиках.

Вся площадь была уставлена светлыми навесами, защищавшими от солнца. На столах продавцы разложили товары: фрукты и овощи, хлеб и молоко, травы, специи, кухонная утварь, свежие цветы, венки с вплетенными в них лентами. Я задержалась у фигурок из сена с вплетенными стеклянными бусинами. Тут были кошки, мышки, олени, человечки, а с навеса свисали шары – от маленьких, с ладонь величиной, до огромных, которые не обхватишь руками.

Мне хотелось остаться там надолго, все рассмотреть и пощупать, но я боялась потерять Робина в толпе. За разговорами я не особо следила за дорогой и теперь вряд ли смогла бы самостоятельно добраться до дома.

Робин покупал яблоки у пожилой женщины с короткими седыми волосами, завитыми в легкомысленные кудряшки, и высоко поднятыми, прорисованными углем бровями, которые придавали ее лицу удивленное выражение.

– Робин, – прошептала я, – это у вас яблоки весной спеют?

– Нет, – засмеялся он, – их перемещают из других стран, поэтому они сейчас дорогие. Осенью будут местные.

– Значит, что угодно можно переместить, и даже из других миров?

– Можно, в разумных пределах. Но из других миров – это мало кому по карману, да и если речь о продуктах, то в основном везде все одинаковое. На Старом рынке у замка продают экзотику, а на Новом – это здесь – и на Южном торгуют обычными продуктами.

Я на некоторое время оставила Робина в покое, переваривая информацию. Я-то думала, тут будут какие-нибудь эльфийские крылышки, корень мандрагоры и светящиеся лепестки. Но Робин кидал в мешок картошку, морковь и кабачки с баклажанами. Никогда не могла запомнить, что из них что, одно зеленое, другое фиолетовое. Я слегка напряглась, ведь это все надо как-то изобретательно готовить, а не просто кинуть в кастрюлю, залить водой и подождать, пока оно сварится.

В самом центре площади располагался каменный фонтан в виде чаши. На постаменте, из-под которого водопадом стекала вода, спиной друг к другу стояли четыре небольших статуи – две женщины и два мужчины в плащах. Фонтан был окружен прилавками. Пока Робин остановился рядом с торговцем яйцами, на столе у которого топталась пушистая рыжая курица, я пробралась между столами и обошла фонтан кругом. Мужчины были бородаты и носили круглые шапочки. Одна женщина носила шляпу с полями, на второй головного убора не было. Каждый персонаж держал что-то в руках. Первый мужчина – домик, второй – чашу, женщина в шляпе – кукурузу, ну а последняя героиня прижимала к груди перо. Я присела на краешек фонтана и поболтала рукой в холодной воде.

– Основатели города, – раздался у меня над плечом голос Робина. – Не конкретные люди, а образы: строитель с домом, дипломат с чашей воды – она символизирует разговоры, фермер и колдун. Перо тут и письменный инструмент, и знак путешествий.

– А ты яйца прямо к овощам кинул, – разглядывая мешок, сообщила я Робину, уже подозревая, что там какое-нибудь заклинание.

– Они не разобьются, пока по ним не ударить ножом или не стукнуть о край сковородки.

Ну, это вообще высший пилотаж от шеф-повара. Моя яичница и так обычно дополнена кусочками скорлупок, а если я разобью яйцо о сковородку – это я буквально разобью его, с последствиями по всей плите, а если не повезет, то и по полу.

Мы медленно пошли назад, пробираясь через шумную толпу. Многие покупали булочки и чай и ели прямо на месте, но Робин хотел зайти в пекарню, которая находилась на мостовой. На этот раз я попыталась запомнить хоть какие-то приметы, но одна узкая улочка между домами сменялась другой, поворачивая и обрываясь на перекрестке. Наверное, мы шли другой дорогой. А мне бы пригодилось знание улиц, если придется бежать. Конечно, Джей сразу узнает, где я нахожусь, но я не сомневалась, что существует способ разорвать клятву, тем более, что меня обманули. Я даже немного прониклась сочувствием к нервному колдуну, которому теперь сидеть в зеркале двадцать семь лет. Но у него хотя бы ограничен срок!

Вдоль широкой улицы, ведущей к мосту, выстроились дома повыше. На первых этажах располагались лавки и магазинчики, а перед ними, отделяя пешеходную часть от дороги, росли деревья, в тени которых отдыхали посетители чайных. Между столиками сновали официанты.

Мы подошли к лавке с вывеской в виде булки в шляпе. Витиеватая надпись была настолько неразборчивой, что я даже не смогла отделить буквы от слов. Запах свежего хлеба манил, и непонятно, как прохожие оставались равнодушными и проходили мимо, спеша по своим делам. Прилавок был завален хлебом, хлебцами, булочками, кренделями, печеньями, кексами и пирогами, и у меня разбежались глаза.