Я расположилась за второй дверью в центре автобуса – так меньше соседей и больше пространства. Людей было немного, и у меня за спиной никто не сел. Алина убежала вперед, к экскурсоводше, женщине с таким важным видом, как будто она везла делегацию министров, а не разношерстную толпу, мало заинтересованную в том, что она рассказывает. Хотя что это я, вон же, слушают люди… Это меня клонит в сон. Обняв рюкзак, который связывал меня с домом, и полуприкрыв глаза, я смотрела, как проносятся мимо знакомые улицы, машин постепенно становится больше, а я как будто прощаюсь со своим городом навсегда. Я тряхнула головой – ну что за дурацкие мысли? Раз в сто лет выехала из дома и тут же раскисла! Птица-унылица, сказала бы мама.

Птичка, так меня бабушка называла, а еще иногда воробушком. За мой растрепанный вид, вечно взъерошенные, не достающие до плеч светлые волосы. Маме я больше напоминала цаплю – такая же длинная и неуклюжая. Частенько она сравнивала меня и со страусом. Да, прятать голову в песок – это я умею лучше всего. Я не лезу ни в какие истории, но иногда они сами влезают в жизнь.

Первые сутки в автобусе слились в какую-то мешанину. Шумные подростки, бегающая по салону девочка, вопли ее мамаши. «Даша, держись за поручни! Даша, ты пить хочешь? Не хочешь? Точно? А есть? Смотри… Может, все-таки поешь? Ну хоть печенье! Сухое? Запить? А говорила, пить не хочешь!» Потом нам выдали сухой паек и обещали настоящий ужин где-то в придорожном кафе, но ужин не случился, и снова был сухой паек… Я жалела, что не взяла ноутбук с моими любимыми сериальчиками. Но что ноутбук без пиццы и уютного дивана? Было то душно, то холодно. Я периодически отключалась, и мне снилось, что все покрывается зеленым мхом, а над ухом шелестят крылья невидимых бабочек. Я просыпалась с ощущением, что это меня покрыл мох, крепче обнимала рюкзак, который еще не пропитался запахом автобуса, и жевала шоколадку. Потом была ночь, сменился водитель и вез неровно. Где-то среди этих обрывков сна и не-сна затесалась таможня. И снова ночь. По другую сторону прохода тихонько, словно стесняясь, храпел интеллигентного вида старичок, а впереди бубнили две тетушки, подружившиеся на почве автобусной бессонницы. Эта бессонница добралась и до меня, и я вглядывалась в черноту ночи, но кроме мелькающих фонарей ничего нельзя было разобрать.

Было еще темно, когда мы остановились на отдых около очередной заправки. Я решила не толкаться и выйти попозже. Напротив окна оказалось высохшее дерево, и отражение моего лица прочерчивали черные ветви, словно татуировка воина, вышедшего на тропу войны. «Какой еще воин, Екатерина?» – раздался в голове недовольный голос моей тетушки, которая когда-то придумала себе аристократических предков и всю свою жизнь жила в соответствии с этой легендой. Она пыталась привить этот вымышленный аристократизм и мне, но все, что я смогла перенять – это романтический вид, выражающийся в отсутствующем взгляде, когда я в очередной раз проваливаюсь внутрь своей головы.

На улице было свежо, небо на востоке уже светлело. Было приятно ощутить под ногами твердую землю. Я вдыхала холодный ночной воздух и смотрела по сторонам. Часть туристов толпилась у кассы круглосуточного магазина, кто-то сразу вернулся в автобус. Водители курили, а рядом с ними один из подростков пинал камушки. Я решила, что ему тоже хочется курить, но он боится, что мать увидит из автобуса. Нервный молодой человек с немытыми волосами навис над сонной экскурсоводшей и донимал ее вопросами, водя пальцем по карте. Женщина вяло отмахивалась.

– Лилия Сергеевна! – доносился до меня раздраженный шепот. – Да что вам стоит! Потеряем пару часов, позже в отель приедем, не страшно, зато там дом того самого алхимика, который…

Стало невозможно скучно наблюдать за всей этой суетой. Я отошла подальше, чтобы послушать лес. Вдалеке пел соловей, тоже серая птичка, как и я, но я безголосая серая птичка. Кажется, где-то рядом болото или речка, лягушки квакают нестройным хором. Кустарник с плотными листьями и крупными, готовыми распуститься бутонами. У нас такой не растет. Мелкие синие цветочки и белые маргаритки, которым еще рано появляться. Я присела на корточки и провела рукой по траве. Нет, ерунда, трава такая же, как дома. Когда же мы приедем хоть куда-нибудь! Как же хочется растянуться на нормальной кровати! Я услышала мягкие шаги позади себя и обернулась.

– Ах, девочка, не пугайтесь! – улыбаясь, проговорил интеллигентный старичок.

– Я и не пугаюсь, – пробурчала я, с сожалением поднимаясь от травы.

– Простите уж назойливого пенсионера…

Ну вот, начинается! Очень похоже на мою тетушку.

– …но я смотрю, вы интересуетесь природой, не так ли?

Не так, не так!

– Ну… я… – что еще воспитанная псевдоаристократичной тетушкой барышня должна была сказать?

– …и людьми, как я посмотрю, тоже. А я в вас сразу приметил родственную душу!

Этого еще не хватало.

– Вы не замечали, как люди иногда похожи на растения?

На пиявок. Люди похожи на прилипчивых пиявок!

Дедушка выудил из кармана своего вельветового пиджака небольшой блокнот в потертой кожаной обложке.

– Посмотрите, – он наслюнявил палец и стал быстро листать страницы. – Вот! Наш неспокойный молодой сосед напоминает сейчас плющ, обвивающий степенное дерево.